Внеконкурсное кредиторское оспаривание: как вернуть выведенные активы?
Статья опубликована в журнале «Юридическая работа в кредитной организации» № 4 (70) 2021, с. 4-19.
С любезного разрешения редакции журнала статья опубликована в версии до редакционной правки на Zakon.ru и здесь.
***
Представьте, что должник, не желая платить по своим долгам, совершает сделку, направленную на избежание расплаты. Например, дарит квартиру родственнику или продает ее другу детства по символической цене. После этого оказывается, что денег для уплаты долга у должника нет, а обратить взыскание кредитору не на что.
Как должен правопорядок относиться к подобным сделкам, совершенным должником во вред кредиторам? Очевидно, что отрицательно. В большинстве юрисдикций кредиторы имеют возможность оспорить такие сделки должника. Такое оспаривание называется «кредиторским» (в отличие от оспаривания сделки ее стороной).
Признание сделки недействительной позволяет вернуть выведенные активы в имущественную массу должника, в результате чего кредиторы получают возможность удовлетворить свои требования из стоимости этих активов.
Есть подобные правила и в российском праве. Однако для российского правопорядка кредиторское оспаривание традиционно является проблемной темой.
Особенно это относится к внеконкурсному оспариванию, то есть к признанию сделок недействительными за пределами банкротного процесса. Дело в том, что в законе про внеконкурсное кредиторское оспаривание нет ни слова. Судебной системе пришлось проявить известную ловкость, чтобы тем не менее признать возможность такого оспаривания.
История «паулианова иска»
Насколько нам известно, впервые кредиторское оспаривание сделок появилось в Древнем Риме.
Во II веке до н.э. некий претор по имени Павел (Paulus) своим эдиктом разрешил кредиторам оспаривать «обманные сделки» должника, совершенные во вред кредитору, если контрагент должника по сделке знал об обмане. Этот вид иска стал известен под названием actio pauliana в честь того самого претора. На русский язык это название традиционно переводится как «паулианов иск», хотя правильный перевод — «павлов иск».
(Я далее использую некорректный, но давно уже ставший общеупотребимым перевод, беря его в кавычки.)
При императоре Юстиниане (VI в. н.э.) правило о «паулиановом иске» было зафиксировано в Дигестах (42.8), а затем в ходе рецепции римского права было воспринято континентально-европейскими правопорядками. В Англии похожее правило было установлено статутом, то есть писаным законом, при Елизавете I (Fraudulent Conveyances Act 1571). Впоследствии норма о кредиторском оспаривании вошла в Кодекс Наполеона (ст. 1167), а потом и в многие другие нормативные акты разных стран, включая как банкротные, так и «общегражданские» законы.
До революции «паулианов иск» был хорошо известен и российскому праву, но в современный российский Гражданский кодекс норму о недействительности сделок, совершенных во вред кредиторам, почему-то не включили. Мало того, и в первых редакциях Закона о банкротстве ничего не было про сделки должника, совершенные во вред кредиторам!
Поскольку тема «вывода активов» несостоятельного должника необычайно актуальна для российской судебной практики, судам пришлось выкручиваться самостоятельно. Суды стали признавать такие сделки недействительными со ссылкой на статью 10 ГК о злоупотреблении правом и на статью 168 ГК, содержащую общее правило о недействительности противозаконных сделок.
Про кредиторское оспаривание как таковое в этих статьях ничего нет. Но дело в том, что статья 10 — это, по сути, «запасная калитка», дающая суду возможность разрешения споров, не предусмотренных законом, исходя из общих соображений справедливости. Вот этой возможностью суды и воспользовались для обоснования российского варианта «паулианова иска».
Впервые эта техника была зафиксирована на уровне высшего суда в 2008 году (п. 10 информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127).
Президиум ВАС с одобрением пересказал некий казус (без указания реквизитов), в котором суд признал ничтожным договор доверительного управления, заключенный должником для сокрытия имущества от обращения взыскания со стороны кредитора. Основание — статьи 10, 168 ГК. Речь шла именно о внеконкурсном кредиторском оспаривании, так как должник не находился в банкротстве (в противном случае имущество, находящееся в доверительном управлении, и так вошло бы в конкурсную массу).
В 2009 году Пленум ВАС РФ сформулировал эту мысль в виде абстрактного правила о «паулиановом иске».
«Исходя из недопустимости злоупотребления гражданскими правами (пункт 1 статьи 10 ГК РФ) и необходимости защиты при банкротстве прав и законных интересов кредиторов по требованию арбитражного управляющего или кредитора может быть признана недействительной совершенная до или после возбуждения дела о банкротстве сделка должника, направленная на нарушение прав и законных интересов кредиторов, в частности направленная на уменьшение конкурсной массы сделка по отчуждению по заведомо заниженной цене имущества должника третьим лицам».
П. 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.04.2009 № 32.
Правда, постановление было посвящено банкротству, но, по-видимому, формулировка правила не исключает его применения и за пределами банкротной процедуры. Замечу, что ВАС, в отличие от римского претора, почему-то не счел нужным принять во внимание знание или незнание контрагента о порочности сделки — или, во всяком случае, упомянуть об этом в тексте сформулированного им правила.
В том же 2009 году были приняты поправки в Закон о банкротстве, содержащие ныне действующие правила об оспаривании сделок.
Прямым аналогом «паулианова иска» является оспаривание сделки по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве (хотя и другие виды «подозрительных сделок» и «сделок с предпочтением», видимо, находятся с «паулиановым иском» в родственной связи). Знание контрагента о пороке сделки в этой норме явно упомянуто как необходимый элемент иска.
Судя по формулировке упомянутой нормы, сделка мыслится как оспоримая, а не ничтожная. Помимо прочего, это означает срок исковой давности в год, а не в три года, как для сделок, ничтожных по «10+168».
Однако эта норма Закона о банкротстве может применяться исключительно в рамках банкротного процесса (хотя и покрывает сделки, совершенные в течение трехлетнего периода до начала банкротства). То есть речь в законе идет лишь о конкурсном оспаривании.
Сразу встал вопрос о том, а можно ли и далее продолжать применять волшебную формулу «10+168» в банкротной процедуре, или же эта возможность полностью вытеснена новыми специальными правилами банкнотного закона. Вопрос весьма актуален из-за разницы в сроках исковой давности.
В 2010 году ВАС сказал, что в принципе можно (п. 4 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63). Однако в 2014 году в конкретном деле Президиум ВАС уточнил: «речь идет о сделках с пороками, выходящими за пределы дефектов сделок с предпочтением или подозрительных сделок» (Постановление Президиума ВАС РФ от 17.06.2014 № 10044/11).
Что это за «выходящие за пределы» пороки, Президиум не уточнил. Но, очевидно, тем самым подавляющее большинство сделок во вред кредиторам (если не все такие сделки) было выведено из-под действия комбинации «10+168» в процедуре банкротства, оставшись лишь под действием специальных банкротных норм. Вместе с тем за рамками банкротства все сделки, попадающие под описание из п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, по-видимому, могут признаваться недействительными со ссылкой на «10+168».
Парадокс состоит в том, что в результате одна и та же сделка во вред кредиторам может квалифицироваться как ничтожная до начала банкротства должника, но как оспоримая после начала банкротства (с соответствующими последствиями для сроков исковой давности и т.д.)! Это несомненный дефект действующего российского регулирования.
Стоит добавить, что в 2015 году Пленум ВС явно указал, хотя и безотносительно к кредиторскому оспариванию, что сделка, нарушающая запрет на злоупотребление правом, может быть признана недействительной. Иначе говоря, Пленум официально утвердил формулу «10+168» как возможную основу оспаривания сделок (п. 7 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25).
Внеконкурсное кредиторское оспаривание на основе комбинации «10+168» вскользь упоминалось и в некоторых других источниках права (ч. 13 ст. 14 Федерального закона от 29.06.2015 № 154-ФЗ; п. 8 постановления Пленума ВС РФ от 24.12.2020 № 44). Что еще важнее, оно довольно широко применяется в судебной практике, о чем чуть ниже.
Можно заключить, что в банкротстве «паулианов иск» (об оспаривании сделки, совершенной во вред кредиторам) предъявляется, как правило, на основании специальной нормы п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, а за пределами банкротства — на основании общих положений ст. 10, 168 ГК. Несколько парадоксальным образом, срок исковой давности при внеконкурсном оспаривании длиннее, чем в банкротстве.
Судебная практика Верховного суда
Мысль о признании сделки недействительной не на основании какой-то специальной нормы, а лишь со ссылкой на недобросовестность и злоупотребление правом до сих пор кажется дикой некоторым судьям нижестоящих инстанций.
Однако на уровне Верховного Суда практика внеконкурсного кредиторского оспаривания со ссылкой на статью 10 ГК давно сформирована. В основном эта практика существует на уровне Судебной коллегии ВС по гражданским делам (СКГД), но кое-что об этом есть и у Судебной коллегии ВС по экономическим спорам (СКЭС).
Рассмотрим некоторые из этих судебных актов.
Гражданская коллегия
Определение СКГД ВС РФ от 01.12.2015 № 4-КГ15-54 (ООО «Активити» против Денисова)
Это, видимо, самое первое дело ВС, в котором была явно признана возможность внеконкурсного кредиторского оспаривания. Одного из истцов представлял Юлий Тай из Адвокатского бюро «Бартолиус», где я работаю. Фабула дела весьма типична.
Ответчик был должен денег двум кредиторам. Кредиторы возбудили исполнительное производство, но долги так и не были возвращены. В это время ответчик подарил своей жене земельный участок с домом.
Кредиторы предъявили иск о признании договора дарения ничтожным, как заключенного для причинения вреда кредиторам. Нижестоящие суды отклонили иск, сославшись на то, что сделка дарения не противоречит никакому закону. А также на то, что кредитор не является стороной сделки, а потому не может ее оспаривать.
Коллегия ВС со всем этим не согласилась и отправила дело на новое рассмотрение. Правда, условия удовлетворения иска она сформулировала довольно туманно.
«Следовательно, по делам о признании сделки недействительной по причине злоупотребления правом одной из сторон при ее совершении обстоятельствами, имеющими юридическое значение для правильного разрешения спора и подлежащими установлению, являются наличие или отсутствие цели совершения сделки, отличной от цели, обычно преследуемой при совершении соответствующего вида сделок, наличие или отсутствие действий сторон по сделке, превышающих пределы дозволенного гражданским правом осуществления правомочий, наличие или отсутствие негативных правовых последствий для участников сделки, для прав и законных интересов иных граждан и юридических лиц, наличие или отсутствие у сторон по сделке иных обязательств, исполнению которых совершение сделки создает или создаст в будущем препятствия».
Так или иначе, Коллегия недвусмысленно признала принципиальную возможность внеконкурсного кредиторского оспаривания, то есть разрешила принципиальный спор в пользу истцов.
Определение СКГД ВС РФ от 08.12.2015 № 34-КГ15-16 (Григорьев против Теплицкого)
Должник умер, не заплатив долг кредитору. Его квартира, а также его долг, достались наследникам. После этого один из этих наследников продал другую свою квартиру родственнику. В результате полученная в наследство квартира стала для него единственным жильем, на которое невозможно обратить взыскание.
Кредитор оспорил продажу второй квартиры, полагая, что заключение этого договора «является злоупотреблением правом, поскольку было направлено на исключение возможности обращения взыскания на имущество». Нижестоящие суды отказали в иске, сказав, что сделка «соответствовала требованиям закона по форме и содержанию».
Коллегия ВС с этим не согласилась и направила дело на новое рассмотрение.
«Такой вывод судебной коллегии по гражданским делам Мурманского областного суда сделан без учета положений статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации.
По смыслу названной статьи злоупотребление правом может выражаться в совершении сделки, формально соответствующей правовым нормам, но осуществленной с противоправной целью. Такая сделка может быть признана недействительной на основании положений статей 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации».
Обратим внимание, что здесь речь идет уже не о дарении, а о продаже. Коллегия подчеркивает, что для «паулианова иска» существенно не формальное соответствие спорной сделки закону, а цель заключения этой сделки (сделать невозможным удовлетворение требований кредитора).
Коллегия не считает нужным сформулировать конкретные условия удовлетворения «паулианова иска», предоставляя нижестоящим судам решать вопрос о наличии или отсутствии злоупотребления на свое усмотрение. В частности, важный вопрос о том, знал ли покупатель о злоупотреблении со стороны ответчика, Коллегия никак не затрагивает.
Определение СКГД ВС РФ от 08.12.2015 № №5-КГ15-179 (Солощанский против Лимбергера)
Супруги подарили свою недвижимость (земельный участок и садовый дом) детям, но фактически остались проживать в ней. Через полгода суд взыскал с мужа деньги в связи с неоплатой доли капитала в ООО.
Кредитор предъявил иск о признании сделки недействительной и обращении взыскания на долю мужа в имуществе. Нижестоящие суды отказали, сославшись, в частности, на то, что долг был взыскан уже после отчуждения имущества. По мнению судов, нет «достоверных и достаточных доказательств с бесспорностью свидетельствующих о том, что сделка по дарению спорного имущества была совершена исключительно с намерением причинить вред [истцу]».
Коллегия ВС с этим не согласилась и направила дело на новое рассмотрение. Она отметила, что хотя деньги с ответчика и были взысканы уже после дарения, но сам долг возник за два года до этого.
«Суд также не дал оценку доводам истца о том, что в результате совершения сделки дарения спорное имущество было выведено из массы, на которую может быть обращено взыскание по решению суда, что привело к невозможности его исполнения».
Как видим, Коллегия не считает, что для удовлетворения «паулианова иска» долг непременно должен быть «просужен» на момент заключения должником спорной сделки. Достаточно, чтобы долг существовал (при этом его существование может быть подтверждено более поздним судебным решением).
Определение СКГД ВС РФ от 19.04.2016 N 83-КГ16-4 (Кленичева против Заборы)
Суд взыскал с ответчицы в пользу истицы полмиллиона рублей. Истица попросила суд арестовать автомобиль ответчицы, но оказалось, что та за несколько дней до этого продала его своей дочери.
Истица предъявила новый иск о признании этой сделки недействительной. В ходе рассмотрения дела был наложен запрет на дальнейшее отчуждение автомобиля, но дочь тем не менее продала его третьему лицу. Тогда истица попросила суд признать недействительным и этот договор тоже.
Истица ссылалась на мнимость обоих договоров (ст. 170 ГК). По ее сведениям, должница продолжила ездить на авто как ни в чем не бывало, чему есть свидетели.
Нижестоящие суды отказались признать сделки мнимыми. Основание: сделки заключены в письменной форме, в них есть все существенные условия, авто зарегистрировано за покупателем. Наличие «родственных и дружественных связей» между сторонами сделок, по мнению судов, никого доказательственного значения не имеет. Слушать показания свидетелей суды не захотели.
Коллегия ВС с этим не согласилась. Коллегия неодобрительно указывает, что суд не дал оценки доказательствам использования авто должницей и отказал в удовлетворении ходатайства о вызове свидетелей.
Кроме того, судам следовало рассмотреть вопрос о применении комбинации «10+168». Даже если истица не просила о применении именно этих норм, это «не является препятствием» для их применения.
«Из данного разъяснения [п. 9 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25] следует, что неуказание истцом тех или иных норм материального права, подлежащих применению к приведенным в обоснование иска фактическим обстоятельствам дела, не является препятствием для суда в их применении либо основанием для отказа в их применении».
(Впрочем, в данном случае истица вскользь упоминала злоупотребление правом в своем иске.)
Коллегия направила дело на новое рассмотрение. Как видим, Коллегия допускает переквалификацию иска о мнимости договора в «паулианов иск» по инициативе суда.
Определение СКГД ВС РФ от 14.06.2016 № 52-КГ16-4 (ООО ПКФ «Триада» против Иваницкого)
Ответчик был должен денег обществу по договору займа. Уже в период судебного разбирательства с обществом ответчик и его супруга заключили брачный договор, по которому мужу достался автомобиль, а жене — коммерческая недвижимость. После этого муж продал автомобиль, а жена — недвижимость. Суд в итоге взыскал с мужа 800 тыс. рублей в пользу общества, но обращать взыскание оказалось не на что.
Общество оспорило брачный договор, рассматривая его как мнимый, а последующее отчуждение имущества — как недобросовестные сделки с целью уклонения от погашения задолженности перед кредитором. Общество просило обратить взыскание на половинную долю мужа в праве и на автомобиль, и на недвижимость.
Нижестоящие суды отказались признать недействительным брачный договор. По словам судов, неуведомление кредитора о заключении брачного договора не влечет недействительности договора, а влечет лишь выдел доли супруга-должника, как если бы такого договора не было (видимо, имелось в виду, что в данном случае выделять долю уже не из чего). Суды, правда, признали недействительным продажу автомобиля мужем.
Коллегия ВС с этим не согласилась и направила дело на новое рассмотрение. Коллегия, впрочем, согласна, что брачный договор действителен, а также с тем, что договор продажи авто недействителен. Коллегия не говорит прямо, как именно, по ее мнению, нужно решать дело. Она лишь указывает, что и жена, и муж действовали недобросовестно.
«При новом рассмотрении дела суду следует учесть изложенное, оценить доводы истца о том, что указанные действия ответчиков, исходя из фактических обстоятельств, следует расценивать как недобросовестные, предпринятые в ущерб интересам кредитора с целью не допустить обращения взыскания на имущество супруга-должника для погашения его долговых обязательств, после чего разрешить спор в соответствии с требованиями действующего законодательства и установленными по делу обстоятельствами».
Можно предположить, Коллегия намекает, что договор продажи недвижимости надо тоже признать недействительным по недобросовестности, а потом выделять долю мужа в обоих объектах имущества (как если бы брачного договора не было) и обращать на нее взыскание.
Замечу, что Коллегия не затрагивает вопрос о добросовестности покупателя автомобиля. И, думается, зря: ведь при изъятии авто у покупателя он вряд ли получит назад свои деньги от неисправного должника.
Определение СКГД ВС РФ от 09.08.2016 №21-КГ16-7 (ООО КБ «Бум-Банк» против Сабанджиоглу)
Ответчик был должен 170 млн рублей банку. Не выплатив долг, он продал две своих квартиры своей подчиненной (с официальной зарплатой 8 тыс. руб.), причем, по мнению банка, по заниженной цене (менее миллиона за каждую квартиру). По данным истца, после продажи квартир в них остались проживать родственники ответчика.
Банк предъявил иск о признании сделок недействительными на основании статьи 170 и статей 10, 168 ГК. Нижестоящие суды отказали, не усмотрев в сделках признаков мнимости.
Коллегия ВС с этим не согласилась и направила дело на новое рассмотрение. По ее словам, суды обязаны были оценить те признаки недобросовестности, на которые ссылался банк.
«Отказав в удовлетворении исковых требований, заявленных по основанию, предусмотренному статьей 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, суды оставили без рассмотрения требование истца о признании договоров купли-продажи квартир нарушающими положения статей 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, что повлекло за собой вынесение решения, не отвечающего требованиям статьи 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации».
Коллегия подчеркивает, что «паулианов иск» не тождественен оспариванию сделки по мнимости. Сделка может не быть мнимой, но при этом может быть направлена на причинение вреда кредиторам.
Аналогичная фабула в деле № 21-КГ16-6 от той же даты: тот же должник продал той же подчиненной свой земельный участок; Коллегия велит нижестоящему суду рассмотреть по существу «паулианов иск» банка.
Определение СКГД ВС РФ от 18.04.2017 № 77-КГ 17-7 (ФССП против Валуева)
В ходе исполнительного производства у должника арестовали имущество (полуприцеп). Невзирая на это, он продал полуприцеп своей матери, а та — другому родственнику. При этом, согласно их собственным показаниям, денег за полуприцеп они ответчику не передавали.
Приставы предъявили иск о признании сделок недействительными. Нижестоящие суды отказали, сославшись на то, что пристав не является стороной сделки, а потому не может ее оспаривать.
Коллегия ВС с этим не согласилась — казалось бы, вопреки действующей редакции закона (п. 2 ст. 166 ГК), но зато в соответствии с разъяснениями ВС (п. 78 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25). Коллегия направила дело на новое рассмотрение со следующим напутствием.
«Таким образом, судебный пристав-исполнитель для защиты своего законного интереса в период исполнительного производства вправе обратиться в суд с требованием о признании сделки в отношении арестованного имущества недействительной, если при ее совершении имело место злоупотребление правом (статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации) со стороны должника по исполнительному производству, который действовал в обход закона и преследовал противоправную цель — избежать обращения взыскания на принадлежащее ему имущество в пользу его кредитора в рамках исполнительного производства».
Как видим, Коллегия без колебаний допускает предъявление «паулианова иска» не только кредитором, но и приставом-исполнителем, действующим в интересах кредитора.
Определение СКГД ВС РФ от 28.05.2019 № 78-КГ19-4 (Нижник против Мукосеевой-Арно)
На недвижимое имущество ответчицы был наложен запрет совершения регистрационных действий в связи с задолженностью перед истцом. Потом пристав почему-то снял запрет в отношении квартиры. Ответчица продала квартиру сыну, а тот — третьему улицу (несовершеннолетней, действующей с согласия своей матери). Впоследствии суд признал снятие запрета незаконным, но было уже поздно.
Истец предъявил иск о признании обеих сделок по продаже квартиры недействительными. Основание: «ответчики действовали недобросовестно, их действия были направлены на то, чтобы не допустить обращения взыскания на имущество». Нижестоящие суды удовлетворили иск со ссылкой на статьи 10, 168 ГК.
Коллегия ВС с этим не согласилась. Она сформулировала ряд критериев для установления злоупотребления правом при совершении сделок (повторив процитированную выше формулировку из самого первого дела СКГД на эту тему).
Между тем нижестоящие суды не исследовали по существу вопрос о злоупотреблении со стороны конечного покупателя, проигнорировав довольно убедительные доводы в пользу его (вернее, ее) добросовестности.
«Ее семья проживала в одном жилом доме с [ответчицей], имела потребность в приобретении жилого помещения и соответствующие финансовые возможности для этого; стоимость приобретенной квартиры выше кадастровой стоимости и соответствует среднерыночной; в течение двух месяцев, предшествовавших сделке, ее участники вели переговоры о возможном снижении цены до 21 000 000 руб».
Коллегия отправила дело на новое рассмотрение.
Замечу, что здесь идет речь не об одной сделке, а о цепочке продаж. Коллегия подчеркивает, что для удовлетворения «паулианова иска» и возврата имущества требуется доказать недобросовестность всех участников цепочки.
В этом деле Коллегия наконец вспоминает о необходимости учета интересов не только кредиторов должника, но и его добросовестного контрагента. Если контрагент добросовестен (то есть не знает о причинении сделкой вреда кредиторам), «паулианов иск» не подлежит удовлетворению.
Определение СКГД ВС РФ от 26.11.2019 № 42-КГ19-4 (АО «Россельхозбанк» против Мутлаева)
Суд взыскал с ответчика 1,3 млн рублей по кредитному договору с банком. Уже после этого ответчик приобрел право собственности на несколько объектов недвижимости (скотный двор, зерносклад и др.), а потом продал их брату. Брат продал их еще кому-то.
Банк предъявил иск о признании обоих договоров продажи имущества недействительными и о возврате имущества должнику (после чего можно будет обратить взыскание на это имущество). Нижестоящие суды удовлетворили иск со ссылкой на статью 170 и статьи 10, 168 ГК.
Коллегия ВС с этим не согласилась. Она отметила, что вопрос о мнимости второй сделки (с конечным покупателем) по существу не исследовался. Что касается комбинации «10+168», суды не исследовали вопрос о добросовестности конечного покупателя.
«При этом суд апелляционной инстанции также не учел, что право собственности на имущество перешло к [конечному покупателю] на основании договора, заключенного спустя полтора года после принятия судом решения о взыскании суммы задолженности с [должника], на момент приобретения им имущества право собственности на него было зарегистрировано за [братом]. В этой связи суду апелляционной инстанции надлежало исследовать вопрос о добросовестности [конечного покупателя] при заключении договора купли-продажи … , чего также сделано не было».
Кроме того, суды не исследовали вопрос о том, не должен ли банк удовлетворить свои требования за счет другого имущества, которое было предоставлено ему в залог. Коллегия отправила дело на новое рассмотрение.
Это еще одно дело Коллегии на тему добросовестности контрагента по сделке, оспариваемой в «паулиановом иске». Кроме того, Коллегия подчеркивает, что не следует уничтожать сделку, если кредитор может удовлетвориться из другого имущества.
Определение СКГД ВС РФ от 13.10.2020 № 49-КГ20-15-К6 (ООО «Модуль» против Хаматова)
Общество впало в банкротство. В ходе банкротства директор и учредитель общества продал свою недвижимость двум покупательницам (в долевую собственность). Впоследствии кредиторы общества подали заявление о привлечении директора к субсидиарной ответственности в банкротстве.
Общество в лице конкурсного управляющего предъявило иск о признании продажи недвижимости директором недействительной и о применении последствий недействительности (возврате недвижимости директору). Основание — статья 170 ГК (мнимость) и статьи 10, 168 ГК (сделка с целью избежать обращения взыскания на имущество). Нижестоящие суды удовлетворили иск.
Коллегия ВС с этим не согласилась. Основание: суды не исследовали вопроса о недобросовестности покупателей.
«По смыслу приведенных норм Гражданского кодекса Российской Федерации и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации для признания сделки недействительной на основании статей 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также для признания сделки мнимой на основании статьи 170 этого же кодекса необходимо установить, что обе стороны сделки действовали недобросовестно, в обход закона и не имели намерения совершить сделку в действительности. …
По настоящему делу суд апелляционной инстанции, признавая сделку мнимой и указывая на злоупотребление правом со стороны [продавца], не привел никаких доводов и не установил никаких обстоятельств, свидетельствующих о недобросовестности покупателей имущества, либо об их намерении совершить эту сделку исключительно для вида, без ее реального исполнения».
Между тем сами покупательницы уверяли, что с продавцом ранее не были знакомы, а помещение им нужно для хозяйственной деятельности. Иначе говоря, они ничего не знали о выводе активов, то есть действовали добросовестно. Чтобы разобраться во всем этом, Коллегия отправила дело на новое рассмотрение.
Это очередное дело на животрепещущую тему о субъективной добросовестности контрагента по сделке, оспариваемой в «паулиановом иске». Поскольку это дело вошло в обзор судебной практики ВС (Обзор судебной практики ВС РФ № 1 (2021), утв. Президиумом ВС РФ 07.04.2021), то сформулированные в нем правовые позиции имеют формальную обязательную силу (см. абз. 5 пп. 3 п. 4. ст. 170 АПК РФ).
К сожалению, формулировка правила выглядит крайне небрежно.
По-видимому, в ней не проводится никакого различия между мнимыми сделками и сделками, направленными на вывод имущества во вред кредиторам. Между тем очевидно, что во втором случае стороны сделки вполне могут иметь намерение реально исполнить сделку по выводу активов, вопреки формулировке Коллегии. О разнице этих двух видов недействительности говорила и сама Коллегия в предшествующих делах.
Другие дела СКГД
Есть и другие определения СКГД, посвященные внеконкурсному кредиторскому оспариванию.
В основном их фабулы весьма однообразны. Должник дарит или продает имущество родственнику или близкому другу; кредитор предъявляет иск о признании сделки недействительной; суды отказывают со ссылкой на формальную безупречность сделки; Коллегия отправляет дело на новое рассмотрение с указанием на необходимость оценки доводов о применении комбинации «10+168».
В качестве примеров можно привести определения следующие определения СКГД ВС РФ:
На мой взгляд, никаких новых правовых позиций в перечисленных определениях не сформулировано, речь идет о рутинном исправлении все тех же ошибок нижестоящих судов. Но поскольку в российском праве определения ВС не являются формально прецедентными, одно и то же можно в них повторять бесконечно. Для радикального изменения ситуации позицию ВС нужно зафиксировать в постановлении Пленума ВС или хотя бы в обзоре практики Президиума ВС.
Экономическая коллегия
Вопросы внеконкурсного кредиторского оспаривания обсуждаются и в некоторых определениях СКЭС. Однако таких определений очень мало.
Ведь если должник не может расплатиться с кредитором, то обычно арбитражные суды (к каковым относится и СКЭС) получают от кредитора заявление о банкротстве должника, и уже в конкурсе решают вопросы кредиторского оспаривания. Впрочем, иногда в банкротных делах обсуждаются вопросы оспаривания сделок по формуле «10+168», и некоторые сформулированные Коллегией в таких делах позиции могут оказаться полезными и в делах о внеконкурсном оспаривании.
Определение СКЭС ВС РФ от 13.06.2017 № 301-ЭС16-20128 (Попов против ООО «Стройтермоизоляция»)
Общество было должно денег (по 3 млн рублей) двум бывшим участникам в связи с выплатой действительной стоимости доли. Не выплатив долг, общество продало свою недвижимость за 2 млн рублей, хотя, по мнению истцов, она стоила гораздо больше. Покупатель, в свою очередь, передал недвижимость еще кому-то.
Бывшие участники предъявили иск о признании сделки недействительной и о взыскании с покупателя 14 млн рублей (видимо, это разница между реальной стоимостью недвижимости и ценой сделки) в пользу общества. Нижестоящие суды признали сделку недействительной, но во взыскании денег отказали, сославшись на то, что истцы не являются стороной сделки, а потому не могут требовать применения последствий недействительности (реституции).
Коллегия с этим не согласилась. Она полностью одобрила вывод о недействительности сделки, но в дело в части взыскания денег направила дело на новое рассмотрение.
«Признавая недействительным (ничтожным) договор … , суд первой инстанции, с выводами которого согласились суды апелляционной инстанции и округа, ссылаясь на статью 10, пункт 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, правовые позиции Верховного Суда Российской Федерации … , обоснованно исходил из того, что оспариваемая истцами сделка совершена с нарушением установленного законом запрета на злоупотребление правом, поскольку в результате обществом произведено отчуждение всего недвижимого имущества, что повлекло нарушение прав и охраняемых законом интересов [истцов], выразившееся в невозможности исполнения постановления суда о взыскании в пользу истцов действительной стоимости доли. …
Исходя из системного толкования пункта 1 статьи 1, пункта 3 статьи 166 и пункта 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации иск лица, не являющегося стороной ничтожной сделки, о применении последствий ее недействительности может также быть удовлетворен, если гражданским законодательством не установлен иной способ защиты права этого лица и его защита возможна лишь путем применения последствий недействительности ничтожной сделки».
Как видим, СКЭС тоже полностью поддерживает идею «паулианова иска».
Определение СКЭС ВС РФ от 29.03.2018 № 305-ЭС17-19849 (банкротство Глуховой)
В этом любопытном деле сделка оспаривалась в банкротной процедуре, но не по специальным банкротным основаниям, а (почему-то) по комбинации «10+168». По-видимому, сформулированные ВС позиции вполне применимы и при внеконкурсном оспаривании по тем же основаниям.
Должница заключила предварительный договор продажи нескольких объектов недвижимости с потенциальной покупательницей и получила почти полмиллиона долларов в качестве задатка. Однако после истечения срока предварительного договора основной договор так и не был заключен — по словам должницы, по вине самой же покупательницы, которая прервала переговоры. Должница оставила себе задаток, а недвижимость подарила дочери.
Покупательница предъявила иск о понуждении к заключению основного договора, но было уже поздно, ведь недвижимости у должницы уже не было. Тогда покупательница добилась признания незаключенным предварительного договора и взыскала с должницы сумму «задатка» в качестве неосновательного обогащения. Однако деньги должница уже, видимо, на что-то потратила, а потому впала в банкротство.
Финансовый управляющий оспорил дарение недвижимости дочери со ссылкой на злоупотребление правом. Нижестоящие суды ему отказали, сославшись на то, что на момент дарения задолженность отсутствовала, а неосновательное обогащение с должницы было взыскано лишь через год.
Коллегия ВС, однако, предпочла несколько иной подход. По словам Коллегии, «необходимо определить, имелись ли на момент совершения сделки у [должницы] кредиторы, о которых она должна была знать, то есть значение имеет субъективная добросовестность [должницы] при дарении участка дочери».
Коллегия согласилась с нижестоящими судами, что злоупотребления правом со стороны должницы не было. Она, правда, уточнила, что на самом деле неосновательное обогащение возникло не с момента взыскания, а с момента получения денег. Однако должница в момент дарения о неосновательности обогащения не знала (полагая, что может правомерно оставить себе задаток), а, значит, была субъективно добросовестной!
«Коль скоро у [должницы] имелись основания полагать, что основной договор купли-продажи не заключен по вине [покупательницы], она вправе была сделать и вывод, что сумма задатка осталась за ней.
Таким образом, заключая договор дарения, она имела право добросовестно исходить из отсутствия обязательств перед [покупательницей], то есть вправе была свободно распоряжаться принадлежащим ей имуществом по своему усмотрению.
Учитывая изложенное, следует согласиться с выводами судов об отсутствии в действиях [должницы] и ее дочери … признаков злоупотребления правом по смыслу статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации».
Коллегия оставила в силе акты нижестоящих судов.
Как видим, по мнению Коллегии, для удовлетворения «паулианова иска» необходимо доказать знание не только контрагента, но и самого должника о наличии у него кредиторов, то есть его субъективную недобросовестность. В противном случае незадачливый кредитор получает лишь обычное обязательственное требование к должнику, но не право на возврат ушедшего имущества должника.
Как ни странно, Коллегия в этом деле даже не вспоминает о том, что (согласно Президиуму ВАС) в банкротстве комбинация «10+168» применяется лишь в случае «пороков, выходящих за пределы» гипотезы специальных банкротных норм, и отказывает управляющему совсем на других основаниях.
Определение СКЭС ВС РФ от 29.01.2020 № 308-ЭС19-18779(1,2) (Попов против Епишевой)
Дело не совсем типичное: иск предъявлен не к должнику (который уже обанкротился), а к его финансовому управляющему. По мнению кредитора, управляющий обязан был оспорить сделки должника на основании формулы «10+168», но не оспорил. А потому должен возместить кредитору убытки!
Предприниматель взял у истца взаймы 13 млн рублей и не вернул. Еще до наступления срока погашения займов предприниматель продал своим родственникам и другим лицам 14 объектов недвижимости по существенно заниженной цене.
Через три с лишним года предприниматель, так и не вернувший долг, был признан банкротом. Кредитор настаивал, чтобы управляющий оспорил отчуждение недвижимости должником, поскольку именно оно и привело к банкротству. Однако управляющий сделки не оспорил: они были совершены за пределами трехлетнего «периода подозрительности», а потому не могли быть оспорены на банкротных основаниях (п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве).
Суд по итогам банкротства отказался освободить предпринимателя от долгов, признав продажу недвижимости «умышленным выводом активов во избежание обращения на них взыскания». Однако кредитор так своих денег и не получил.
Тогда кредитор предъявил иск управляющему — а точнее, к управляющей — обвиняя ее в противоправном бездействии. По мысли кредитора, если сделки нельзя было оспорить по банкротным основаниям, управляющая должна была оспорить их по волшебной формуле «10+168». В этом случае никакого «периода подозрительности» нет, а срок давности исчисляется с момента, когда о выводе активов узнал арбитражный управляющий. Бездействие управляющей причинило убытки кредитору, пусть она их возместит! Нижестоящие суды удовлетворили иск кредитора.
Коллегия ВС не согласилась с нижестоящими судами. Она сослалась на то, что для применения комбинации «10+168» требовалось выявление нарушений, «выходящих за рамки» банкротных оснований оспаривания сделок. Это позиция, как упоминалось выше, была сформулирована Президиумом ВАС в 2014 году; затем она неоднократно находила применение в определениях СКЭС ВС в банкротных делах (например, от 24.10.2017 № 305-ЭС17-4886(1)).
«Однако, арбитражный управляющий вполне правильно исходил из того, что названные [истцом] обстоятельства не выходят за рамки диспозиции статьи 61.2 Закона о банкротстве, а иных обстоятельств не усматривалось. Следовательно, судебных перспектив для оспаривания сделок [должника] в деле о его банкротстве по статьям 10 и 168 ГК РФ так же не было». (Сохранены пунктуация и орфография оригинала. — С.Б.)
Вывод Коллегии: действия управляющей, воздержавшейся от оспаривания сделок, были «разумны, рациональны, направлены на реализацию целей конкурсного производства», а потому правомерны. Коллегия также замечает, что кредитор во многом сам виноват в возникших проблемах: если бы он своевременно — хотя бы на год раньше — обратился в суд с заявлением о банкротстве должника, «срок подозрительности» не был бы пропущен. Так что теперь кредитору не стоит перекладывать «негативные последствия своей нерасторопности» на управляющую!
Как видим, Коллегия подтвердила, что в банкротном процессе оспаривание по формуле «10+168» если и возможно, то разве что в каких-то необычных ситуациях. Вообще говоря, для конкурсного оспаривания сделок следует применять специальные нормы банкротного закона, а волшебная формула остается, за неимением лучшего основания, для внеконкурсного «паулианова иска».
Резюме позиций ВС
Правовые позиции, сформулированные совместными усилиями двух коллегий ВС в обсуждавшихся выше делах, в сокращенном и слегка усовершенствованном виде можно сформулировать следующим образом.
Если должник совершил сделку с целью сделать невозможным удовлетворение требований кредиторов, и контрагент по сделке знал об этой цели, то сделка признается недействительной по иску кредитора.
В отличие от римского претора Павла, ВС ни разу не предпринял попытки сформулировать основания «паулианова иска» в виде законченной правовой формулы. Приведенная формулировка — моя реконструкция.
Основанием для признания такой сделки недействительной служит ссылка на ее ничтожность на основании п. 1 ст. 10 ГК (злоупотребление правом) и п. 1 ст. 168 ГК (недействительность сделки, противоречащей закону).
В этих нормах нет ни слова о кредиторском оспаривании, но статья о злоупотреблении дает суду широкую дискрецию по решению споров исходя из соображений справедливости.
Формальное соответствие сделки требованиям закона, предъявляемым к сделкам данного вида, не препятствует ее признанию недействительной при кредиторском оспаривании.
Значение имеет не форма сделки, а ее цель, то есть причинение вреда кредитору.
Если контрагентом по сделке, имеющей целью сделать невозможным удовлетворение требований кредиторов, является родственник или близкий друг должника, знание контрагента о цели сделки презюмируется.
Вообще-то этой позиции ВС не формулировал. Но именно на такую мысль наводит тот факт, что когда контрагентом является родственник или друг должника, ВС даже не упоминает проблему его добросовестности (в отличие от дел, где контрагент не связан с должником). По-видимому, это значит, что в случае родственника или друга возникает (как минимум) сильная презумпция его субъективной недобросовестности.
Если контрагентом по сделке является лицо, не связанное с должником, и сделка совершена на рыночных условиях, презюмируется добросовестность контрагента.
Такая позиция тоже напрямую не формулировалась, но в подобной ситуации ВС отправил на новое рассмотрение дело, где суд удовлетворил «паулианов иск» без исследования вопроса о добросовестности контрагента. Другими аргументами в пользу добросовестности контрагента могут служить активное ведение переговоров по заключению сделки, а также необходимость приобретаемого имущества для хозяйственной деятельности или личных нужд контрагента.
То, что кредитор не является стороной сделки, не препятствует оспариванию им сделки, совершенной должником во вред кредиторам, а также удовлетворению его требования о применении последствий недействительности такой сделки.
Формально это может показаться противоречащим п. 3 ст. 166 ГК, но ВС допускает такие иски, поскольку иначе у кредитор может остаться без правовой защиты.
Помимо кредитора, сделку может оспорить пристав-исполнитель в ходе исполнительного производства против должника.
То, что пристав — не сторона сделки, не препятствует оспариванию им сделки (примерно по тем же причинам, что и для кредитора).
Долг должника перед кредитором не обязательно должен быть «просужен» на момент совершения сделки. Достаточно того, что долг на этот момент уже существует.
Тонкий вопрос о том, что делать, если «созревшего» долга на момент совершения сделки еще нет, но финансовое состояние должника уже достаточно шаткое (то есть должнику ясно, что долг вскоре образуется), в практике ВС пока, насколько я знаю, не обсуждался.
Ничтожность сделки ввиду причинения ею вреда кредиторам не тождественна ничтожности сделки ввиду ее мнимости.
Основания недействительности в этих случаях разные. Так, сделка может не быть мнимой (стороны желали наступления предусмотренных договором последствий по отчуждению имущества), но быть на правленной на причинение вреда кредиторам.
Даже если кредитор в своем иске не сослался на комбинацию «10+168», а ссылался, например, на мнимость сделки, суд может применить указанную комбинацию по своей инициативе.
Как говорили средневековые специалисты по римскому праву, iura novit curia (суд знает право), то есть суд сам определяет, какую норму применить к фактам дела.
В случае совершения цепочки сделок по отчуждению имущества должника все сделки в цепочке могут быть признаны недействительными по «паулианову иску» кредитора при наличии соответствующих оснований.
Важно, что для успешного оспаривания все участники цепочки, включая конечного приобретателя, должны быть субъективно недобросовестными, то есть должны знать о противоправной цели сделок.
Для успешного оспаривания сделки не только контрагент, но и сам должник должен быть субъективно недобросовестен, то есть как минимум должен знать о наличии долга.
Если должник имеет разумные основания полагать, что на момент совершения сделки долг отсутствует, то нельзя сказать, что он преследует цель причинения вреда кредитору, а потому сделку нельзя признать недействительной.
Сделку не следует признавать недействительной, если кредитор имеет возможность удовлетворить свои требования из другого имущества должника.
Иначе говоря, должник должен быть объективно несостоятельным. В принципе кредитор мог бы подать заявление о банкротстве должника и оспаривать сделки уже в банкротном процессе. Однако ВС оставляет ему опцию внеконкурсного оспаривания сделок должника. Зачастую от этого зависит подведомственность спора (сделка с участием гражданина обычно оспаривается в суде общей юрисдикции, а банкротный процесс может происходить только в арбитражном суде).
В принципе комбинация «10+168» может применяться для оспаривания сделок не только при внеконкурсном оспаривании, но и в ходе банкротного процесса. Однако в банкротстве она может применяться лишь тогда, когда пороки сделки выходят за пределы гипотезы специальных банкротных норм об оспаривании сделок (ст. 61.2 Закона о банкротстве и др.).
Что это за пороки, «выходящие за пределы», ВС не уточняет. Пока что примеров таких сделок в его практике, насколько мне известно, не было.
Брачный договор, даже заключенный должником с целью избежания обращения взыскания на имущество, не обязательно признавать недействительным в целом. Достаточно признать, что по требованию кредитора производится выдел доли должника в совместном имуществе, как если бы брачного договора не было.
Вместе с тем сделки по отчуждению имущества, совершенные обоими супругами после заключения такого брачного договора, вполне могут быть признаны недействительными по «паулианову иску» при наличии соответствующих оснований.
Нерешенные проблемы
Следует сказать, что практика ВС по внеконкурсному кредиторскому оспариванию сделок не очень богата. Выше перечислены почти все дела, в которых обсуждалась эта тема. Многие важные вопросы пока остаются за рамками внимания ВС.
Так, практически во всех рассмотренных делах речь идет о дарении или купле-продаже имущества должника. Тема применения «паулианова иска» к другим видам сделок (например, прощение долга, мировое соглашение), а тем более к разного рода «сделкоподобным действиям» (признание долга, отказ от иска и т. п.), судебной практикой ВС не раскрыта.
В классической формулировке правила о «паулиановом иске» речь идет о «знании» контрагента о цели сделки. Однако суд не может влезть в голову контрагенту; вывод о его знании или незнании обычно делается лишь на основании оценки объективно доступной контрагенту информации. По сути, «знал» приравнивается к «должен был знать, если бы проявил разумную осмотрительность». Но если так, то каков требуемый правопорядком порог этой «разумной осмотрительности»? Иначе говоря, насколько тщательное расследование должен провести добросовестный контрагент, чтобы поверить, что другая сторона сделки не преследует цель сокрытия активов от кредиторов? Ответа на этот вопрос нет.
Далее, не следует ли при помощи творческого судебного толкования устранить абсурдное разграничение между недействительностью сделок, совершенных во вред кредитору, в рамках банкротного процесса (где они оспоримы) и за его пределами (где они ничтожны)? Может быть, их следует признать либо все оспоримыми, либо все ничтожными? Это избавило бы гражданский оборот от парадоксов с исковой давностью.
Другой важный вопрос — не следует ли правопорядку по-разному относиться к кредиторскому оспариванию возмездных и безвозмездных сделок (например, продажа и дарение). Классическая формулировка правила о «паулиановом иске» не проводит разницы между ними. Между тем может показаться, что в случае безвозмездной передачи имущества даже субъективно добросовестный приобретатель не заслуживает защиты (как, например, в случае виндикационных исков). Или, быть может, безвозмездность хотя бы создает сильную презумпцию субъективной недобросовестности. ВС на этот вопрос ответить пока не пытался — возможно, потому, что недобросовестные должники не склонны дарить имущество кому-либо, кроме близких родственников (в отношении которых недобросовестность и так предполагается).
Если нужно проводить разницу между продажей и дарением, как относиться к продаже по заниженной цене? Продажа авто за тысячу рублей — это еще продажа или уже дарение? А за 100 тысяч?
Если имущество продано по заниженной цене, аннулирование сделки означает возврат имущества в имущественную массу должника и возникновение реституционного требования о возврате денег у покупателя. Но поскольку должник объективно несостоятелен, контрагент вряд ли получит назад свои деньги. Справедливо ли такое решение? Может быть, достаточно взыскать с контрагента только недоплаченную им разницу в цене? Или, возможно, стоит предоставить контрагенту залоговые права на возвращенную в массу должника имущество?
Связанный вопрос — если контрагент, купивший имущество у должника по заниженной цене, уже продал имущество добросовестному приобретателю, нужно ли взыскивать с контрагента полную стоимость имущества и предоставлять реституционное требование о возврате части денег, или же нужно взыскивать только недоплаченную контрагентом разницу в цене?
Что если сам контрагент находится в банкротстве? Если должник и контрагент — аффилированные компании, такая ситуация весьма вероятна. После взыскания с контрагента выведенного имущества «паулиановым иском» попадает ли соответствующее требование в общую очередь кредиторов контрагента (в результате чего истец, скорее всего, останется ни с чем) или удовлетворяется вне всякой очереди?
Вопросов тут больше, чем ответов. У цивилистов, конечно, есть ответы на все вопросы, но у всех разные. В этой обзорной статье мы не будем погружаться в неоконченные цивилистические дискуссии.
Выводы
Внеконкурсное кредиторское оспаривание известно всем основным правопорядкам мира. В России, за неимением более подходящей статьи закона, оно осуществляется на основании ссылки на недобросовестность должника и его контрагента (ст. 10, 168 ГК). Сделка признается недействительной по требованию кредитора, если она имеет целью сделать невозможным удовлетворение требований кредиторов, а контрагент должника знает об этой цели.
Конечно, было бы неплохо, если бы законодатель предложил продуманную формулировку соответствующего правила. Но в целом суды, в лице прежде всего Судебной коллегии ВС по гражданским делам, пока справляются и без законодателя.
Сформулированные ВС позиции в отношение кредиторского оспаривания в основном совпадают с тем, что можно увидеть в других правопорядках, начиная с древнеримского. Однако многие важные нюансы в России остаются непроработанными. Вероятно, решить эти проблемы поможет дальнейшее развитие судебной практики, а, может быть, и участие законодателя.
Литература
Сделки, представительство, исковая давность: постатейный комментарий к статьям 153–208 Гражданского кодекса Российской Федерации. [Электронное издание. Редакция 1.0] / Отв. ред. А.Г. Карапетов. М.: М-Логос, 2018. 1264 с. (Комментарии к гражданскому законодательству #Глосса.) // Комментарий к статье 168 (автор комментария — А.Г. Карапетов). С. 514-521; Комментарий к статье 170 (авторы комментария — А.Г. Карапетов, В.В. Байбак). С. 555-556.
Видеозапись научно-практического круглого стола «М-Логос» «Внеконкурсное оспаривание сделок». 10.02.2021. https://m-logos.ru/mlogos_publication/nauchno-prakticheskij-onlajn-kruglyj-stol-vnekonkursnoe-osparivanie-sdelok/.
Коциоль Х. Основы и спорные вопросы оспаривания действий должника, совершенных во вред его кредиторам. Пер. К.А. Усачевой // Вестник гражданского права. 2017. № 3, № 4
Усачева К.А. Основы внеконкурсного оспаривания в немецком и австрийском праве // Вестник экономического правосудия РФ. 2017. № 11.
Усачева К.А. Внеконкурсное оспаривание во французском праве: до и после реформы // Закон. 2017. № 12. С. 187 — 192.
Усачева К.А. Внеконкурсное оспаривание поведения должника, причиняющего вред его кредиторам: российское право и европейская правовая традиция // Вестник гражданского права. 2017. № 5. С. 8 – 54.
Волчанский М.А. Оспаривание сделки во вред кредиторам до введения конкурсного производства. Комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 14.02.2019 N 305-ЭС18-18538 // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2019. № 8. С. 40 – 47
Гольмстен А.Х. Учение о праве кредитора опровергать юридические акты, совершенные должником в его ущерб, в современной юридической литературе / под ред. А.Г. Смирных. М., 2019.
Курбанов Б.М., Усачева К.А. Институт «внеконкурсного оспаривания». Какие нюансы нужно учесть на практике // Арбитражная практика. 2017. № 1.
Свириденко О.М. Оспаривание сделок во вред кредиторам вне процедуры банкротства (внеконкурсное оспаривание) // Актуальные вопросы российского права. 2020. № 2.
Васильева А. Соотношение общегражданских и банкротных оснований недействительности сделок: суды в поисках баланса // Юридическая работа в кредитной организации. 2020. № 2. С. 54 – 64.
Аликина М. Внеконкурсное оспаривание: дореволюционное право и правовые позиции Верховного суда РФ // Zakon.ru. 02.02.2021. https://zakon.ru/blog/2021/2/2/vnekonkursnoe_osparivanie_dorevolyucionnoe_pravo_i_pravovye_pozicii_verhovnogo_suda_rf.
