Конституционный суд в своем Постановлении № 24-П от 29.05.25 разрешил взыскивать компенсацию морального вреда с наследников человека, совершившего преступление, даже если он умер до суда.
Такое право возникает у родственников погибшего не как наследование претензий умершего, а как защита их собственных нематериальных прав — например, страданий от потери близкого.
Поводом стало дело Асии Байгускаровой и Марата Мухаметчина из Башкирии. Их мать была убита собственным мужем, который вскоре умер в СИЗО до вынесения приговора. Дети погибшей обратились в суд с иском к наследникам отца о компенсации морального вреда, причинённого им. Однако суды отказали, сославшись на то, что страдания были причинены не им напрямую, а их матери, а значит — они не могут требовать компенсацию.
Конституционный суд с таким подходом не согласился. Он разъяснил, что гибель близкого — особенно в результате преступления — может нарушить личные нематериальные блага родственников. Это дает им самостоятельное право на компенсацию, независимо от судьбы уголовного дела и факта смерти виновника. Такое требование не связано с наследственной массой, а отражает личные страдания.
Комментарий Юлия Тая, старшего партнера АБ «Бартолиус», газете «Ведомости»:
Предложенный КС путь увеличит объем правовой неопределенности и приведет потенциально к нарушению прав наследников. Они, вступая в наследство, не знают и не могут знать, что впоследствии кто-то придет к ним за компенсацией по основаниям, которые, хоть и возникли при жизни наследодателя, становятся юридическим обязательством только после его смерти.
Как известно, сын за отца не отвечает, впрочем, как и наоборот. Такая интервенция в имущественную сферу наследника опасна тем, что он в большинстве случаев объективно не имеет реальной возможности защищаться от требований к наследодателю. Кроме того, любое разбирательство по сути без реального ответчика не может считаться нормальным правосудием.
Полная версия публикации
