Идущая не первый год либерализация предпринимательских статей Уголовного кодекса пока не принесла положительных результатов, считает партнер, руководитель уголовной практики адвокатского бюро «Бартолиус» Сергей Гревцов. Либерализация коснулась составов преступлений, которые не пользуются популярностью среди правоохранительных органов, а предпринимателей продолжили заключать под стражу по общеуголовным статьям
— смягчены санкции по налоговым преступлениям, что повлекло за собой изменение тяжести и сроков давности;
— запрещено заключение под стражу предпринимателей не только по предпринимательским составам, но и по популярным смежным общеуголовным составам: мошенничество (ч.1-4 ст.159 УК РФ), присвоение и растрата, умышленное причинение ущерба, злоупотребление полномочиями;
— установлен запрет на бесконечное возобновление сроков предварительного следствия в случае, если истекли сроки давности совершения преступления и фигурант не намерен признавать вину;
— увеличен размер ущерба по ряду предпринимательских преступлений;
— облегчена процедура прекращения уголовного преследования за незаконное предпринимательство.
Все эти изменения были направлены на то, чтобы прекратить отправку оступившихся предпринимателей в СИЗО и колонии, где они, скорее всего, принесут меньше пользы обществу, чем на свободе. Вынужденное открытие неофициальных «обособленных подразделений компании» на территории учреждений ФСИН, где находится руководитель или собственник бизнеса, влечет для самого бизнеса лишь проблемы и ставит само его существование под вопрос. А бизнес — это не только предпринимательская деятельность, но и люди: сотрудники, их семьи, инвестиции, налоги, зарплаты, без которых не будет в дальнейшем экономического роста в стране.
К тому же потерпевший с точки зрения нормальной логики при расследовании экономического преступления хочет, прежде всего, защитить свои законные интересы и возместить нанесенный ему ущерб. Отправка фигуранта уголовного дела за решетку явно не является первостепенной целью в большинстве случаев. То есть защита пострадавшего безусловно превыше, чем кара виновного.
Либерализацию статей УК приветствовали и граждане, и бизнес, и потенциальные инвесторы. Однако на практике ожидаемых изменений не произошло: предпринимателей продолжают привлекать к уголовной ответственности по общеуголовным статьям и отправлять под стражу. Суд может даже указать в карточке дела, что мера пресечения избрана именно в отношении индивидуального предпринимателя по «предпринимательскому» составу. В таких случаях судебная система открыто игнорирует прямой запрет на заключение под стражу, предусмотренный ч.1.1 ст. 108 УПК РФ.
Несмотря на смягчение наказаний по налоговым преступлениям (ст. 199 УК РФ), количество осужденных в 2023 году только выросло за счет существенного роста дел по части 2 ст.199 УК РФ. Это, в свою очередь, объясняется расширением штата сотрудников подразделений Следственного комитета, которые занимаются расследованием налоговых преступлений. То есть получается, что законодательная власть ослабляет давление, а исполнительная компенсирует это своей ударной работой.
Ежегодный прирост числа обвинительных приговоров по общеуголовному мошенничеству с 2020 года составляет, по данным Верховного суда, около 12% в год. Эта тенденция сохраняется и в 2024 году.
Из этих фактов можно сделать три вывода:
— сковывание правоохранительных инструментов для работы по «предпринимательским составам» привело к увеличению случаев квалификации действий как общеуголовного мошенничества по ч.1-4 ст.159 УК РФ. Следствием этого стало увеличение числа обвинительных приговоров с 13 686 в 2020 году до 19 090 в 2023-м;
— принятые меры либерализации оказались неэффективны при защите от общеуголовного мошенничества (ч.1-4 ст.159 УК РФ) и в большей своей части направлены на те составы преступления, которые не пользуются популярностью среди правоохранительных органов;
— главной уголовной угрозой предпринимателей является не пул «предпринимательских составов», а в большей степени лишь один состав — мошенничество (ст. 159 УК РФ).
Статистика свидетельствует и о том, что в 2023 году наблюдалось увеличение отказов в избрании меры пресечения в виде заключения под стражу: с 9,89% до 11,5% по России и с 8,5% до 13,52% по Москве. Однако эта положительная динамика сошла на нет в 2024 году: за девять месяцев показатель составил 11,36%.
Наблюдаемый нами откат обусловлен целым рядом обстоятельств. С одной стороны, сохранилась положительная динамика по уменьшению среднемесячного количества ходатайств об избрании стражи в отношении обвиняемых: с 8109 до 7881 по России и с 720 до 698 по Москве. Следователи стали придерживаться принципа «лучше реже, но наверняка». А этот принцип напрямую влечет за собой уменьшение необоснованных ходатайств об избрании стражи, в удовлетворении которых суды отказывали и повышали интересующий нас показатель.
При этом изменения в п.1.1 ст. 108 УПК РФ, устанавливающие запрет на заключение предпринимателей под стражу по ряду общеуголовных экономических составов, оказали в 2023 году сильный эффект, что обеспечило высокий процент отказов, особенно в Москве, где находятся следственные органы федерального уровня, расследующие наиболее масштабные уголовные дела в отношении предпринимателей.
Однако принятое в марте 2024 года Определение Верховного Суда № 5-УД24-4-К2 позволило судебной системе своими же руками сломать этот позитивный тренд. Верховный суд определил, что положения п.1.1 ст. 108 УПК РФ не применяются к предпринимателям, если предметом хищения являются бюджетные денежные средства, то есть в этом случае заключать под стражу можно. Следует отметить, что данное правило в законодательстве отсутствует и является исключительно порождением судебной мысли.
Таким образом, несмотря на либерализацию уголовного законодательства, очевидно, что сердце правосудия еще не готово к тому, чтобы сжалиться над предпринимателями. Особенно странно выглядит данная безжалостность в ситуации, когда цель «покарать предпринимателя» нелогично превалирует над целью «восстановить нарушенные права потерпевших».
Статистические данные и судебная практика показывают, что для реализации задуманной реформы требуется не только изменение в законодательстве, но и изменение в правосознании правоприменителя.
