Рассматривая жалобу гражданки М., в Постановлении №55-П Конституционный Суд обратил внимание на статью 48 Кодекса о браке и семье РСФСР, которая продолжает применяться в делах об установлении родства для граждан, родившихся до 1 марта 1996 года.
Заявительница 1994 года рождения пыталась установить факт отцовства умершего гражданина Е., представив в суд молекулярно-генетическое заключение (ДНК), подтверждающее их родство с точностью 99,999%. Однако суды общей юрисдикции, кроме первой инстанции, не сочли это доказательство достаточным, сосредоточившись на отсутствии фактов совместного проживания или ведения общего хозяйства между предполагаемым отцом и матерью заявительницы.
Такой формальный подход к толкованию статьи 48 вызвал обоснованные сомнения в ее соответствии Конституции, что и стало предметом рассмотрения КС.
Суд отметил, что оценка доказательств должна основываться на их достоверности, допустимости и взаимосвязи в совокупности. Никакое доказательство не может быть признано заранее имеющим преобладающую силу — это один из фундаментальных принципов гражданского процесса. ДНК-тест — современный и надежный способ установить родство, и потому требует внимательного и объективного отношения.
В постановлении КС признал статью 48 соответствующей Конституции, но уточнил ее правоприменительное значение. Суды не вправе ограничиваться только фактами, прямо перечисленными в законе, игнорируя иные доказательства, такие как ДНК-экспертиза, ибо это противоречит принципам равенства перед законом и права на судебную защиту, гарантированным статьями 19 и 46 Конституции РФ.
Значение установления отцовства выходит за рамки личных интересов заявителя — оно играет ключевую роль в вопросах наследственного права. В случаях, когда наследодатель не оставил завещания, именно кровное родство становится определяющим фактором для распределения имущества по закону. Лишение граждан возможности доказать свое происхождение через современные методы нарушает принцип равенства и подрывает основы справедливости, вновь подчеркнул КС.
Суд также отметил, что наследование может рассматриваться как своеобразная компенсация за отсутствие родительской заботы в детстве. Это особенно важно в тех случаях, когда ребенок по объективным причинам не мог ранее установить свое происхождение.
Таким образом, КС постановил, что судебные акты, основанные на узком и формальном толковании статьи 48, исключающие высоконадежные доказательства биологического родства, подлежат пересмотру.
Комментарий Юлия Тая, старшего партнера АБ «Бартолиус»:
«Представляется, что позиция КС в части наследственного права по общему правилу справедлива (хотя вряд ли во всех случаях) и является продолжением ранее выраженных правовых позиций. Что касается права доказательственного, оно является еще более очевидным, поскольку КС еще раз подтвердил хрестоматийное правило свободной оценки доказательств, в соответствии с которым ни одно доказательство не имеет для суда заранее установленной силы.
Поэтому только суд вправе при оценке всех доказательств как в отдельности, так и в совокупности принимать законное и обоснованное решение, раскрывая свои мотивы в его тексте.
Попутно отметим, что это правило, в аспекте того, что все доказательства как будто бы имеют равный вес, активно критикуется в научной литературе. Авторы высказывают мнение, что можно выделять некоторые квалифицированные доказательства (например, нотариально удостоверенные документы). Но пока это лишь дискуссии и обсуждения.
Тот факт, что существуют разные судебные акты (в том числе незаконные), где в зависимости от даты рождения ребенка применяются различные виды доказательств (точнее, не применяются), конечно, нарушает единообразие судебной практики и равенство всех перед законом и судом. Но такие нарушения являются, на наш взгляд, ординарными и вряд ли требовали вмешательства со стороны КС.
Уже неоднократно приходится подчеркивать, что многие постановления КС содержательно больше походят на постановления Президиума ВС или даже определения кассационных судов».
