Сколь складна и последовательна не была бы теория, практика всегда сможет ее удивить и подкорректировать. Провозглашенная правовая позиция КС (№53-П) еще раз это подтвердила.
Суть дела:
В 2016 году Е.В. Боголюбская дважды пыталась привлечь супруга Г. к ответственности за легкий вред здоровью, но суд признал его виновность недоказанной. Г. подал иск о компенсации расходов и морального вреда, но суд отказал, указав на наличие реальных конфликтов, подтвержденных медицинскими документами. В 2018 году Г. стал фигурантом дела о похищении дочери, которое было прекращено в 2019 году. Он также был признан виновным в побоях. Кроме того, в 2021 году ЕСПЧ установил нарушение прав Боголюбской из-за отсутствия защиты от домашнего насилия. Позже она опубликовала сведения о насилии со стороны Г., за что тот подал иск о защите чести, выиграв дело.
Боголюбская обратилась в Конституционный суд, поставив вопрос о различиях в стандартах доказывания между уголовным и гражданским судопроизводством и их влиянии на ее права.
Уже давно стало хрестоматийным примером дело знаменитого американского футболиста Симпсона, оправданного в деле по обвинению в убийстве жены в уголовном процессе, но принужденного к выплате денежной компенсации родителям убитой, поскольку по цивилистическим (пониженным) стандартам доказывания он был признан виновным в смерти супруги. Вот такой абсолютный парадокс и абсурд для обывателя, но абсолютно вмещающийся в сознание юриста факт правовой действительности.
В отечественном кейсе, слава Богу, все живы, но проблема была поднята ровно та же, хотя под противоположным углом: супруг-агрессор оправдан по уголовно-правовым стандартам, но, когда он пошел в контратаку по делу о защите чести и достоинства, преюдициально установленные факты по уголовным делам, как будто предопределили его правоту в диффамационном иске.
— К счастью, судьи КС все разложили по полочкам и защитили женщину и мать:
— Конституционное право на судебную защиту требует создание механизмов, обеспечивающих эффективную защиту достоинства личности и равновесие между правами на неприкосновенность частной жизни, честь и доброе имя с одной стороны, и правом защищать свои интересы, в том числе через распространение информации, с другой.
— Суд обязан детально рассматривать обстоятельства каждого дела, а не ограничиваться формальным применением норм.
— Конфликты в семейных отношениях характеризуются малым количеством прямых доказательств и эмоциональной вовлеченностью сторон. Суд должен учитывать специфику таких дел и активно использовать свои полномочия для установления истины.
— Суду следует оценивать основания для публичных высказываний, учитывать предшествующие события и обстоятельства.
Дальше КС переходит к самой сложной части о преюдициальности судебных актов, о которой так много и так непоследовательно уже было им сказано.
Преюдициальное значение имеют только факты, признанные судом имевшими или не имевшими место на основе оценки доказательств. Если же оправдательный приговор или прекращение дела вынесены из-за недоказанности факта (как в делах заявительницы), это не исключает повторного доказывания или опровержения этих обстоятельств в гражданском процессе, поскольку вывод о недоказанности не утверждает и не опровергает их наличия.
Итоговый вывод судей КС таков: «Достижение искомого конституционного баланса гарантируется судом тщательным взвешиванием в справедливом судебном процессе интересов защиты достоинства личности и производных от него прав и свобод как истца, так и ответчика».
Вывод, безусловно, верный и даже аксиоматичный, но, в связи со всеми описанными ранее обстоятельствам этого конкретного дела, остается немой вопрос: а разве в других гражданских делах общество и государство не вправе требовать и/или ожидать тщательного взвешивания всех доказательств в справедливом судебном процессе, или эта сентенция уместна только в делах, где защищаются материнство и детство?!
