Старший партнер АБ «Бартолиус» Юлий Тай о Постановление 3-П Конституционного Суда РФ.
— Товарищ прапорщик, а можно телевизор посмотреть?
— Можно, только не включайте.
Армейский анекдот
Она так хочет, чтобы все, как у всех, но, чтоб при этом, не так, как они
«Дай мне руку, душа моя».
«Машина времени»
Вопрос, поставленный перед КС, был весьма актуальным и проблемным, который, несмотря на наличие уже давней позиции совместного постановления Пленума ВС и ВАС №10/22, имел на практике много конфликтующих трактовок и толкований. И самые проблемные — это соотношение непоименованного в ГК способа защиты права, такого как «признание права отсутствующим», с виндикацией, негаторным иском, исчислением исковой давности и владением ответчиком спорной собственностью. Наконец, появился повод ответить на них, причем по форме — «окончательной бумажки, фактической, настоящей! Броня». Однако, забегая вперед, выражу свое субъективное мнение: увы, не удалось.
Прежде всего хочется охарактеризовать провозглашенное постановление как амбивалентное: с одной стороны, в отличие от постановления 49-П (по антикоррупционным искам), в котором КС пересмотрел (дезавуировал) многие свои правовые позиции, сформулированные за истекшие два десятка лет, сегодня он сохранил приверженность собственным основным позициям — по добросовестности приобретателя, по соотношению виндикационного и негаторного исков, по учету срока исковой давности, ответственности государства за свои действия (в частности, за введение реестра прав на недвижимость (дело Дубовца)); с другой стороны, огромное количество оговорок и установлений новых правил об исчислении исковой давности, добросовестности, порядке и условиях компенсации для лиц, которые являются собственниками, описано таким образом, что получение частными лицами компенсации от государства за ошибки, совершенные именно государством (в широком смысле слова), выглядит достаточно призрачным. Причем КС зачем-то специально оговорил недопустимость применения, казалось бы, аналогичного института изъятия земельных участков для государственных нужд, хотя это решило бы многие вопросы.
Однако было бы неуважительно по отношению к КС кратко и поверхностно высказаться о тексте, изложенном на 63 страницах. Вообще, КС в последнее время стал все чаще исповедовать правило, которое развивает крылатую фразу Наполеона: «пишите длинно и неясно». Причем чем длиннее, тем менее понятно. А все уточнения, которые, казалось бы, должны делать мысль автора более детализированной и ясной, в действительности окончательно запутывают. Также нельзя не отметить, что резолютивная часть, оглашенная сегодня утром Председателем В. Д. Зорькиным, сама по себе и в сочетании с мотивировочной частью приводит почти к противоположным выводам. После оглашения «резолютивки» я думал, что заявители победили; прочитав мотивировку, понял, что скорее проиграли.
Уверен, что уважаемые коллеги прекрасно осведомлены об обстоятельствах дела, поэтому здесь описывать их не буду, приведу только несколько важных, на мой взгляд, фактов:
— Спорные земельные участки были приватизированы в 1991 году;
— Количество ответчиков по данной особо охраняемой природной территории (ООПТ) составляет более 1500 человек (по сведениям, предоставленным представителем Генеральной Прокуратурой (ГП));
— Заявители в КС приобрели эти объекты в разные годы, но являются вторыми, третьими, а кто-то и шестыми собственниками после приватизации;
— Собственность заявителей зарегистрирована в ЕГРПН, как и собственность лиц, у которых они приобрели данные земельные участки;
— Спорные участки находятся на территории ООПТ (национальный парк), а степень их освоения различная (от полной бездеятельности до возведения зданий).
1. Сами заявители утверждали, что сложившееся правоприменение противоречит Конституции в той мере, в какой она допускает признание права собственности и права пожизненного наследуемого владения на земельный участок отсутствующими по иску в защиту интересов публично-правового образования к гражданину ввиду нарушения самими органами государственной власти порядка предоставления этих прав без учета добросовестности гражданина.
Т.е. вопрос был задан широко и абстрактно, но КС в самом начале подчеркивает, что в таком варианте он его не рассматривает, а сужает до следующих пределов:
«Применительно к требованию о признании отсутствующим зарегистрированного права на земельный участок, частично или полностью находящийся в границах особо охраняемой природной территории федерального значения либо земель лесного фонда, неизбежно наличие особенностей этого баланса, обусловленных спецификой правового режима соответствующих территорий и категорий земель».
«По указанным основаниям, определяющим предмет рассмотрения по делу при осуществлении конкретного нормоконтроля, Конституционный Суд Российской Федерации также исходит из того, что, поскольку в делах заявителей предметом спора были права на земельные участки, предоставленные гражданам для ведения садоводства, огородничества или для иных личных нужд, оспариваемые законоположения составляют предмет рассмотрения именно применительно к таким земельным участкам».
2. Дальше КС традиционно пространно и высокопарно рассуждает о значимости сохранения природы вообще и лесов в частности, о хрупкости природных систем и климатических изменений, не достигая, увы, вопроса о том, почему в таких публичных интересах, как постройка олимпийских объектов, федеральных территорий, стадионов, оборонных и прочих сооружений, интересы природных систем легко игнорируются, а в других случаях интересы экологии абсолютизируются и возводятся в сакральную ценность. А также почему порой границы национальных парков, в частности, и других ООПТ в целом росчерком важного пера могут увеличиваться или сжиматься, как шагреневая кожа? Но КС сам определяет границы своих сдержанных высказываний.
3. Стоит отдельно подчеркнуть, что в п.3.1 КС, пожалуй, впервые настолько четко выразил мысль «земельный участок в силу закона может находиться лишь в публичной собственности, возникновение права частной собственности на этот участок невозможно независимо от способа приобретения (путем предоставления органом публичной власти, по сделке, в силу приобретательной давности и т.п.)», т.е. описал режим объектов, изъятых из оборота, которые могут находиться лишь в собственности государства.
И даже к ранее возникшим правам на недвижимость, задавненным 35 годами добросовестного владения, «так как реализация частного интереса лица может вступить в непреодолимое противоречие с интересами общего блага, нарушая тем самым положения статей 17 (часть 3) и 75.1 Конституции Российской Федерации о недопустимости осуществления прав с нарушением прав других лиц и об экономической и социальной солидарности».
Оттуда возникает неизбежный вывод: «для удовлетворения заявленного в защиту интересов Российской Федерации требования о признании зарегистрированного за гражданином или учтенного в ЕГРН в качестве ранее возникшего у гражданина права на участок отсутствующим достаточно установления нахождения участка в границах такой территории». С указанным мы спорить не видим оснований, но ведь эти верные рассуждения лишь часть реальной действительности. Нельзя не ответить, а что делать с той неидеальной, но существующей в действительности ситуацией, когда по вине государства существуют тысячи добросовестных собственников земельных участков, которыми вообще-то нельзя владеть?
Однако применительно к ООПТ, расположенных на территории населенного пункта, землям лесного фонда, и уж тем более неправильно приватизированным объектам этот подход не применим.
Развитие темы: Право.ру, Коммерсант, Ведомости
