Дело о цифровом золоте

Почему власти США запретили криптовалюту Павла Дурова

Статья в Вестнике экономического правосудия. Опубликована также на Zakon.ru с любезного разрешения редакции.

Будылин С.Л. Дело о цифровом золоте. Почему власти США запретили криптовалюту Павла Дурова // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2020. № 8. С. 69-82.

***

SEC v. Telegram Group Inc., No. 1:19-cv-09439-PKC (S.D.N.Y. Mar. 24, 2020)

В этом деле американский суд запретил реализацию нового проекта Павла Дурова. Суть проекта состояла в выпуске криптовалюты нового поколения и создание вокруг нее и мессенджера Telegram целой экосистемы различных сервисов. Между тем много криптомонет уже было обещано инвесторам, которые и дали денег на разработку проекта. Но именно это и не понравилось американскому регулятору (S.E.C.), а вслед за ним и американскому суду. Они пришли к выводу, что данные криптомонеты следует считать ценными бумагами по американскому закону, ведь они выдаются в обмен на инвестиции. А потому распространение монет среди широкой публики без выполнения определенных (весьма обременительных) бюрократических процедур недопустимо.

По мнению Дурова, это решение абсурдно. Следуя подобной логике, ценными бумагами следовало бы признать, например, золотые слитки, добываемые в шахте, деньги на разработку которой дали инвесторы, получающие свой инвестиционный доход золотом. Но увы, в современном мире реализовать масштабный финансовый проект вопреки запрету суда США практически невозможно…

***

Предприниматель российского происхождения Павел Дуров, вегетарианец и либертарианец, известен тем, что создал социальную сеть «В контакте» (2006 г.) и мессенджер Telegram (2013 г.).

В 2014 году Дурову пришлось расстаться с контролем над социальной сетью по итогам конфликта с ФСБ, требовавшей предоставления доступа к данным пользователей¹. Противостояние с властями России вокруг мессенджера по аналогичному поводу закончилось для предпринимателя более удачно — отчасти потому, что к тому времени он уже покинул Россию. В 2018 году власти объявили о блокировке Telegram в России, но, несмотря на многолетние усилия, фактически заблокировать его так до сих пор и не сумели².

И вот теперь Дуров столкнулся с гораздо более серьезным противником — властями США.

Дуров намеревался выпустить в обращение криптовалюту нового поколения — «грамы» (Gram) — и создать вокруг нее и мессенджера Telegram целую «экосистему», живущую независимо от властей какой-либо страны: Telegram Open Network (TON). Старт проекта был намечен на октябрь 2019 года.

Однако американский суд запретил выпуск криптовалюты!

12 мая 2020 года, вскоре после публикации мотивированного решения американского суда, Дуров объявил о закрытии проекта TON…

***

Ключевой вопрос дела — являются ли единицы данной криптовалюты (грамы) ценными бумагами, подлежащими регулированию по соответствующему закону США.

В США понятие «ценная бумага» не определяется какими-либо формальными признаками, типа наличия решения эмитента о выпуске ценных бумаг. Ценными бумагами считаются любые инвестиционные инструменты, позволяющими вложить средства в предприятие, в деятельности которого сам инвестор лично не участвует.

Точнее говоря, по закону понятие ценных бумаг включает (помимо акций, облигаций и т. п.) «инвестиционный договор», что, согласно одному из дел Верховного Суда США, означает «договор, сделку или схему, в соответствии с которыми лицо инвестирует свои деньги в общее предприятие, и ему дают понять, что оно может ожидать прибыли исключительно от усилий организатора или третьего лица»³.

Как видим, «ценные бумаги» понимаются весьма широко и включают, по сути, любые виды пассивных инвестиций в бизнес. Так, в упомянутом деле ВС США (дело Howey) речь шла о договоре на покупку земельного участка с 48 апельсиновыми деревьями, вкупе с соглашением об «обратной аренде», согласно которому продавец продолжит обрабатывать участок и выплачивать доход покупателю. Этот договор был признан ценной бумагой⁴.

Если ценные бумаги (будь то акции, облигации или «инвестиционные договоры») предлагаются широкой публике, выпуск подлежит регистрации в установленном законом порядке. Процесс регистрации чрезвычайно сложен и требует раскрытия подробнейшей информации о проекте, его руководителях, сопряженных с проектом рисков и т. п. Одни только услуги юристов по подготовке проспекта наверняка обойдутся в сотни тысяч, если не в миллионы долларов! Несоблюдение же требования о регистрации влечет суровые санкции, в том числе уголовные.

Что касается криптовалют, «классические» криптовалюты вроде биткойна (bitcoin) или эфира (ether) не являются инструментами инвестиций в эти проекты. Они представляют собой лишь платежное средство, используемое по соглашению покупателя и продавца любого товара. Организаторы соответствующих проектов не эмитируют эти криптомонеты для получения денег от инвесторов путем продажи криптомонет. Эмиссия происходит децентрализовано и создатели новых монет («майнеры»), по сути, просто получают гонорар за свою работу. Ввиду этого такие криптомонеты вряд ли можно признать ценными бумагами. Во всяком случае, ни регулятор, ни суды США таких попыток пока не предпринимали.

С другой стороны, некоторые виды цифровых «жетонов» (token), выпускаемых наряду с «обычными» криптовалютами, выпускаются именно для того, чтобы привлекать инвестиции в бизнес эмитента, и могут предоставлять право на долю активов или прибыли проекта. Такие криптожетоны, несомненно, являются ценными бумагами в смысле права США. Это уже неоднократно признавалось судами США, в том числе как минимум в одном уголовном деле (натурализованный гражданин США Максим Заславский получил 18 месяцев тюрьмы⁵ за попытку выпуска криптожетонов, «обеспеченных алмазами»)⁶.

К какой же категории относятся продвигаемые Дуровым грамы?

***

Разработка нового проекта Дурова началась в 2017 году. Для технической реализации амбициозного проекта нужны были деньги, причем немалые. Между тем мессенджер Telegram бесплатен и не приносит его владельцу никакого дохода.

Дуров решил привлечь в проект TON внешних инвесторов. В 2018 году было опубликовано техническое описание (White Paper) планируемой новой сети, и началось привлечение инвесторов в проект.

В технические детали проекта я вдаваться не буду (хотя они довольно впечатляющие). Отмечу лишь, что новая криптовалюта не была полностью децентрализованной. Предполагалось возможность создания чего-то вроде центрального банка системы (TON Foundation), который должен был держать некоторую часть всех выпущенных криптомонет и при необходимости регулировать их курс. Очевидно также, что этот курс во многом определялся бы общим успехом создаваемой вокруг проекта «экосистемы».

Многие из потенциальных инвесторов были американцами или американскими корпорациями. Как уже говорилось, что в США действует чрезвычайно жесткое законодательство о ценных бумагах, запрещающее публичное предложение ценных бумаг без государственной регистрации.

Разумеется, Дуров (или, во всяком случае, его юристы) не забыл об американских законах. Инвестиции привлекались не от широкой публики, а от относительно небольшой группы квалифицированных инвесторов. По американскому закону такое частное предложение, в отличие от публичного, требует не полноценной регистрации, а всего лишь подачи регулятору коротенькой формы, уведомляющей о сделанном предложении.

Такая форма за подписью Дурова и была подана от имени двух компаний, зарегистрированных на Британских Виргинских островах: TON Issuer Inc. и Telegram Group Inc⁷.

На первом этапе удалось привлечь в проект 850 млн долларов (81 инвестор, включая 34 американских), на втором — еще 850 млн (94 инвестора, включая 5 американских). То есть полная сумма собранных в 2018 году инвестиций составила 1,7 млрд долларов. К 2020 году 405 млн из этих денег (24%) было потрачено на разработку блокчейна TON, а также на деятельность мессенджера Telegram (который, напомню, должен был стать частью общей «экосистемы» TON).

Однако договоры с первоначальными инвесторами были оформлены не совсем обычным образом.

В обмен на свои инвестиции инвесторы не получили ни акций в какой-либо компании, ни доли в будущих (возможных) прибылях организаторов проекта, ни обязательства возврата денег с процентами. С инвесторами были заключены обычные договоры купли-продажи будущей криптовалюты — грамов (Gram). На первом этапе привлечения инвестиций грамы продавались по 38 центов, на втором — уже по 1,33 доллара. В общей сложности было запродано 2,9 млрд грамов, что составляло 58% от всей криптовалюты, запланированной к выпуску. Естественно, передача инвесторам грамов должна была состояться уже после их выпуска.

При старте проекта грамы предполагалось продавать публике по 3,62 доллара, с последующим постепенным повышением цены. То есть первоначальным инвесторам грамы предлагались с существенной скидкой от будущей продажной цены, что и давало им потенциальную возможность получить прибыль от своей инвестиции.

Таким образом, с инвесторами расплачивались не обычными («фиатными») деньгами, а той самой криптовалютой, которую предполагалось выпустить при реализации профинансированного ими проекта. И, разумеется, реальный рыночный курс этой криптовалюты заранее никому не был известен.

По сути, инвесторы вслепую вложили миллиарды долларов в не очень прозрачный проект, полагаясь лишь на талант и репутацию Дурова!

И Павел Дуров не подвел своих инвесторов — во всяком случае, в техническом плане. Разработка необходимой технологии и программного обеспечения была успешно завершена, причем много денег осталось непотраченными.

К октябрю 2019 года все было готово для запуска проекта…

***

Вся эта история очень не понравилась американскому регулятору — Комиссии по ценным бумагам и биржам (Securities and Exchange Commission — S.E.C.).

Проанализировав проект новой криптовалюты, Комиссия пришла к выводу, что выпуск и продажа новой криптовалюты нарушает законодательство США о ценных бумагах. По мнению регулятора, грамы являются не чем иным, как незарегистрированными ценными бумагами, а потому их публичное распространение недопустимо!

Несмотря на то, что вначале грамы передаются лишь ограниченному кругу первоначальных инвесторов, это является частью схемы по распространению грамов среди широкой публики. А этого нельзя делать без полноценной регистрации выпуска ценных бумаг. Между тем такой регистрации произведено не было!

За считанные дни до предполагаемого старта проекта, то есть выпуска в обращение миллиардов грамов, Комиссия обратилась в районный суд США с иском о запрете выпуска и о наложении различных санкций на эмитентов (TON Issuer, Telegram Group). Она также попросила суд ввести обеспечительные меры в виде запрета на передачу грамов любым лицам вплоть до разрешения спора по существу.

В США, как и в других странах, обеспечительные меры (в виде запрета ответчику совершать те или иные действия до окончания судебного разбирательства) часто вводятся в два этапа. На первом этапе суд в в экстренном порядке, то есть без вызова ответчика и выслушивания его аргументов, вводит те или иные «временные» обеспечительные меры (temporary restraining order, TRO). На втором этапе суд выслушивает аргументы обеих сторон по поводу необходимости ведения обеспечительных мер и по результатам слушаний вводит «обычные» (условно говоря) обеспечительные меры (preliminary injunction).

Как правило, эти меры действуют уже вплоть до завершения процесса. По итогам процесса запрет либо снимается, либо суд вводит аналогичный запрет уже не в качестве обеспечительных мер, а на постоянной основе в качестве меры судебной защиты (permanent injunction).

Суд по ходатайству Комиссии немедленно ввел временные обеспечительные меры (TRO), запретив ответчикам выпуск криптовалюты в запланированные сроки. Решение вопроса о введении или отказе во введении «обычных» обеспечительных мер (preliminary injunction) затянулось до апреля 2020 года.

***

Разумеется, стороны представили суду свои позиции по вопросу об обеспечительных мерах.

По американским правилам, ключевой вопрос, который надо разрешить суду, принимающему решение по поводу обеспечительных мер, — продемонстрировал ли истец «существенную вероятность» (substantial likelihood) победы в основном споре. Если вероятность победы невысока, то и вводить обеспечительные меры смысла нет!

А для того, чтобы оценить вероятность исхода дела, суду необходимо разобраться в том, какие вопросы права встают в деле, ознакомиться с аргументами сторон и оценить, насколько они убедительны.

Ввиду этого, хотя решение насчет обеспечительных мер формально и не предрешает исхода спора по существу, нередко судебный акт об обеспечительных мерах содержит вполне недвусмысленное мнение суда и по сути спора. В таких случаях одна из сторон зачастую прекращает борьбу (заключает внесудебное соглашение и т.п.), не видя смысла далее тратить деньги на адвокатов. Ведь судиться в Америке — дорогое удовольствие!

Каковы же были позиции сторон по сути спора?

Позиция Комиссии — грамы являются ценными бумагами, их эмиссия подлежит регистрации, которой не было.

Позиция ответчиков — лишь договоры купли-продажи грамов с первоначальными инвесторами являются инвестиционными договорами, то есть разновидностью ценных бумаг. Однако их выпуск не подлежит регистрации, поскольку они были реализованы в рамках частного (а не публичного) предложения. Сами же грамы являются криптовалютой, то есть простым платежным средством, не дающим его держателю прав на какую-либо долю в прибыли проекта. Соответственно, они не являются ценными бумагами, и их публичное предложение не подлежит регистрации.

Как видим, уже на стадии введения обеспечительных мер во весь рост встал основной вопрос этого спора: являются ли грамы ценными бумагами в смысле американского права.

***

Дело рассматривал районный судья Питер Кевин Кастел из районного суда США по Южному округу Нью-Йорка. Он вынес свое решение по вопросу обеспечительных мер 24 марта, примерно за месяц до того срока, когда Дуров по договоренности с инвесторами должен был либо запустить проект, либо вернуть деньги. Решение занимает 44 страницы.

Судья не пытается огульно объявить ценными бумагами любые криптовалюты. Напротив, он сразу же подчеркивает, что криптовалюты — это «законное средство хранения и передачи стоимости», и что инвестиция в криптовалюту, которую администрирует сообщество пользователей, а не «общее предприятие», скорее всего, не является ценной бумагой. По словам судьи, Комиссия не утверждает, например, что биткойн является ценной бумагой. Однако, по мнению судьи, в данном случае налицо совсем иная картина.

Судья начинает с подробного изложения фактов. Сделать это ему было несложно, поскольку особых разногласий по фактам дела у сторон не было, и они представили суду документ, содержащий признанную обеими сторонами фактическую картину дела (Joint Stipulation of Facts). Спор шел лишь о правовой оценке этих фактов.

Судья пересказывает историю Павла Дурова, сети «В контакте» и мессенджера Telegram (не забыв отметить, что Telegram — это «предпочтительный мессенджер в мире криптовалюты»). Далее он подробно описывает проект TON и двухэтапную сделку по привлечению 2,9 млрд долларов инвестиций в проект. Судья сообщает, как использовались средства инвесторов (а именно, на разработку проекта TON и деятельность мессенджера). Судья рассказывает, как планировалось использовать выпущенные грамы (в том числе 1% в качестве вознаграждения Павлу Дурову). Он сообщает, что организаторы были готовы выпустить криптовалюту еще в октябре 2019 года, а в случае ее невыпуска до 30 апреля по условиям договора с инвесторами должны будут вернуть им оставшиеся неиспользованными деньги.

После изложения фактов судья переходит к обсуждению вопросов права.

Судья напоминает, что для принятия решения о введении обеспечительных мер регулятор должен продемонстрировать вероятность успеха в выигрыше дела по существу. Он также пересказывает основы американского права ценных бумаг: что предложение и распространение ценных бумаг без регистрации запрещено, и что ценными бумагами считаются в том числе и инвестиционные договоры, удовлетворяющие критериям из дела Howey (того самого, об апельсиновых деревьях). Судья упоминает и об исключениях из общего правила, в том числе для непубличного предложения ценных бумаг. Помимо прочего, допускается продажа ценных бумаг «аккредитованным инвесторам», но эмитент должен удостовериться, что они не играют роль «андеррайтеров», то есть не приобретают ценные бумаги с целью последующего распространения.

После этой вводной части судья переходит собственно к правовому анализу.

Аргументы ответчиков сводились к тому, что в данном случае имеют место две совершенно различные транзакции.

Во-первых, сделка купли-продажи будущих грамов, заключенная с инвесторами. Соответствующий «интерес» инвестора в грамах является ценной бумагой, но эта ценная бумага попадает под освобождение от регистрации ввиду непубличности сделки.

Во-вторых, передача грамов инвесторам после старта проекта. По мнению ответчика, грамы — это объекты, имеющие функциональное использование (хранение и передачу стоимости). Соответственно, они являются товаром (commodity), а не ценной бумагой. А потому под регулирование по закону о ценных бумагах продажа грамов не попадает.

Однако судью эта аругментация не убедила. Он установил «как факт экономической реальности», что договоры с инвесторами на приобретение будущих грамов и последующая (ожидаемая) их продажа инвесторами широкой публике являются частью «единой схемы».

Затем судья пускается в длиннейшее рассуждение по поводу того, что сделки с первоначальными инвесторами являются ценными бумагами в смысле теста Howey. (Зачем — не очень понятно, ведь ответчики с самого начала это признали.) Двадцать страниц спустя судья наконец приходит к выводу, что Комиссия продемонстрировала «существенную вероятность» того, что она докажет выполнение каждого из элементов упомянутого теста.

Вывод судьи: Комиссия продемонстрировала «существенную вероятность» того, что она докажет, что сделка с инвесторами была частью большей схемы по предложению грамов инвесторам с целью распространения их на вторичном рынке, а это и есть предложение ценных бумаг в смысле Howey.

Аргумент ответчиков, что грамы после своего выпуска являются товаром (commodity), поскольку допускают функциональное использование, судья отвергает, ссылаясь на то, что характер схемы нужно оценивать на момент заключения договоров с инвесторами, а не на момент выпуска грамов.

По заключению судьи, продажа грамов инвесторам не попадает под исключение для непубличных предложений, поскольку целью схемы было распространение инвесторами грамов на вторичном рынке. То есть инвесторы фактически действовали в качестве андеррайтеров — посредников для предложения грамов широкой публике.

Соответственно, передача обещанных грамов инвесторам, которые, несомненно, будут продавать их на рынке, недопустима, поскольку регистрации эмиссии не было.

Резюмировать выводы судьи можно следующим абзацем из судебного акта.

«Суд приходит к выводу, что Комиссия продемонстрировала существенную вероятность того, что она докажет, что сделки по продаже 2,9 млрд грамов 175 покупателям в обмен на 1,7 млрд долларов являются частью большей схемы по распространению этих грамов на вторичном рынке, которая поддерживалась бы продолжающимися усилиями Telegram. Учитывая экономическую реальность в соответствии с тестом Howey, Суд приходит к выводу, что в контексте этой схемы перепродажа грамов на вторичном публичном рынке была бы неотъемлемой частью продажи ценных бумаг без необходимой регистрации.»

В результате судья удовлетворил ходатайство Комиссии о введении обеспечительных мер в виде запрета на передачу криптовалюты каким-либо лицам.

***

Логика судьи не выглядит безупречной.

Нет сомнений, что переданные инвесторам грамы действительно вскоре оказались бы на вторичном рынке. Однако являются ли они ценными бумагами? Судья весьма убедительно доказывает, что договоры с инвесторами являются ценными бумагами (что, впрочем, и так было признано ответчиками). Но как из этого следует, что ценными бумагами является и предмет договора с инвесторами — грамы?

Предположим, в деле Howey инвесторы в цитрусовые грядки получали бы свой доход не деньгами, а апельсинами (почему бы и нет). Конечно, договоры с инвесторами остались бы ценными бумагами, для которых требовалась регистрация в случае публичного предложения, но не требовалась таковой в случае непубличного предложения. Но значит ли это, что и апельсины тоже являются ценными бумагами? И что коль скоро заключение договоров с инвесторами и передача им апельсинов — это звенья одной цепи, то и последующая перепродажа апельсинов — это «неотъемлемая часть продажи ценных бумаг»? И что распространение апельсинов на публичном рынке без регистрации проспекта эмиссии незаконно?

Этот подход кажется сомнительным.

Инвесторы, по-видимому, не намеревались реализовывать свои ценные бумаги (то есть инвестиционные договоры) на публичном рынке. Они собирались продать лишь те плоды, которые должна была принести их инвестиция, то есть грамы. Однако судья, по сути, приравнял плоды к деревьям (или к грядкам?).

Конечно, это решение возникло не на пустом месте.

По-видимому, важнейшую роль в деле сыграла специфика разработанной Дуровым «экосистемы». Очевидно, что ценность грама как средства платежа существенно зависела бы от того, насколько успешными были бы усилия организаторов по созданию и совершенствованию той «экосистемы». (Подобным образом, ценность доллара зависит от эффективности американской экономики в целом.) В этом смысле инвестиция в грам действительно выглядит как вложение денег в некое «общее предприятие» в расчете на рост курса грама в результате деятельности этого «общего предприятия». Особенно с учетом централизованного характера эмиссии грама!

Кроме того, инвестиционные договоры были сформулированы как договоры купли-продажи грамов, что сразу наводит на мысль о том, что этот договор можно рассматривать как договор купли продажи ценных бумаг, а, значит, грамы — как ценные бумаги.

И все же выводы судьи Кастела выглядят как минимум небесспорными.

Все-таки криптомонета — это далеко не акция, не облигация, и даже не инвестиционный договор. Грам не дает своему держателю права требовать от организаторов схемы части доходов или имущества «общего предприятия» или каких-либо фиксированных выплат. Держатель может использовать грам как средство платежа либо хранить его в надежде на рост курса, но и только!

На ценную бумагу, даже в американском смысле, это не очень похоже.

***

Ответчики попытались частично спасти ситуацию, добиваясь разрешения передачи грамов хотя бы неамериканским инвесторам. Для этого они подали ходатайство о «разъяснении» решения о введении обеспечительных мер.

Судья ответил⁸, что разъяснять там нечего, поскольку все написано ясно. Комиссия ходатайствовала о запрете передачи грамов любым лицам, суд удовлетворил ходатайство. Просить об изменении формулировки надо было гораздо раньше.

Да и по существу надо сказать, что передача грамов части инвесторов, несомненно, тут же приведет к их распространению на вторичном рынке, в том числе американском. Обещания же ответчиков не допустить продажу грамов американцам выглядят неубедительно ввиду принципиальной анонимности сети TON.

1 апреля судья отклонил ходатайство, вбив последний гвоздь в крышку проекта. Формально пока что приняты лишь обеспечительные меры, но поскольку все дедлайны прошли, и оставшиеся деньги надо возвращать инвесторам, оживить проект вряд ли возможно. Во всяком случае, в исходной форме.

Что же будет дальше?

Комиссия вряд ли откажется от своего иска, ведь она собиралась не только запретить эмиссию грамов, но и наложить санкции на ответчиков. Процесс может затянуться надолго, особенно с учетом возможности пересмотра дела в вышестоящих инстанциях.

Но даже если вдруг Дуров и его команда в итоге выиграют процесс (годы спустя), продолжить реализацию проекта с того места, на котором он был остановлен судьей Кастелом, будет уже невозможно.

Несчастные инвесторы в соответствии с договором получат назад лишь непотраченную часть своих денег (более 70%, не так уж и плохо для лопнувшего проекта).

Наверняка некоторые из 175 инвесторов предъявят иски к Дурову и его компаниям, хотя в чем именно их можно обвинить, не вполне очевидно. Ну ничего, лойеры что-нибудь придумают…

***

12 мая Павел Дуров объявил о закрытии проекта TON⁹.

Конечно, предприниматель не согласен с логикой американского судьи. Для пояснения своей позиции он в своей публикации приводит воображаемый пример с золотой шахтой.

«Представьте себе, что несколько человек собрали свои деньги, чтобы построить золотодобывающую шахту, а потом поделили золото, которое там добывают. Потом приходит судья и говорит: «Эти люди вложили деньги в золотодобывающую шахту, потому что искали прибыль. И они не хотели этого золота для себя, они хотели продать его другим людям. Из-за этого им не разрешается получить золото».

Если в этом нет смысла для вас, вы не одиноки — но это именно то, что случилось с TON (шахта) и Gram (золото).»

Несмотря на то, что сам Дуров живет не в США, проект, по его словам, невозможно воплотить в жизнь в случае противодействия властей США.

«К сожалению, американский судья прав в одном: мы, люди за пределами США, можем голосовать за наших президентов и избирать наши парламенты, но мы все еще зависим от США, когда дело касается финансов и технологий (к счастью, не кофе). США могут использовать свой контроль над долларом и глобальной финансовой системой, чтобы закрыть любой банк или банковский счет в мире. Они могут использовать свой контроль над Apple и Google для удаления приложений из App Store и Google Play. Так что да, это правда, что другие страны не обладают полным контролем над тем, что разрешать на их территории.»

Дуров объявил, что «активное вовлечение Telegram в TON закончилось». Он намекнул, что «сети, основанные на технологии, которую мы разработали для TON, могут появиться», но «у нас с ними не будет никакой связи».

Предприниматель завершает свой пост добрыми пожеланиями своим последователям.

«Я хочу завершить этот пост пожеланием удачи всем тем, кто стремится к децентрализации, равновесию и равенству в мире. Вы сражаетесь за правое дело. Эта битва вполне может быть самой важной битвой нашего поколения. Мы надеемся, что вы добьетесь успеха там, где мы потерпели неудачу.»

***

Парадокс заключается в том, что хотя судья Кастел и оставил с носом инвесторов, давших деньги на проект, но революционная технология на их деньги была успешно создана.

Теоретически новый вид блокчейна можно запустить в любой момент, просто инвесторы за это ничего не получат. Судья ведь не запретил технологию, он лишь запретил передачу инвесторам конкретной криптовалюты! И если технологически идентичная криптовалюта будет выпущена вне рамок той инвестиционной схемы, которая не устроила американский суд, то и претензий к ней, возможно, не будет. Во всяком случае, в смысле американского законодательства о ценных бумагах.

(Впрочем, в США много разных законов. Взять, например, законодательство против отмывания. По этому поводу к организаторам криптовалютной платежной системы у американских регуляторов тоже вполне могут возникнуть вопросы. Но сейчас не об этом.)

В принципе, любой желающий хоть сегодня может запустить криптовалюту нового типа, изобретенную разработчиками TON. Ведь Павел Дуров, как и подобает истинному либертарианцу, опубликовал все исходные коды под лицензией GPLv2, допускающей свободное использование¹⁰. Не могут сделать этого лишь сам Дуров и его компании, потому что судья им запретил.

8 мая некий консорциум объявил о старте подобного проекта, который получил название Free TON. Как и в проекте Дурова, предполагается выпустить 5 млрд единиц криптовалюты (которую организаторы назвали «кристаллами» — TON Crystals). Однако, в отличие от проекта Дурова, монеты будут распределены между участниками проекта и пользователями совершенно бесплатно. Организаторы, очевидно, надеются, что это защитит их от претензий американского регулятора.

Нет инвестиций — нет и регулирования!

Telegram в проекте не участвует (Дуров в своем послании поспешил отмежеваться от подражателей). Разумеется, в этом и состоит основная слабость Free TON: ценность исходного проекта в значительной степени состояла не в технологии, а в пользовательской базе Telegram, составляющей примерно 400 млн пользователей, а также в наличии финансовых возможностей для дальнейшего развития «экосистемы». Получит ли продолжение альтернативный проект — покажет время.

***

7 мая 2020 года Павел Дуров опубликовал отзыв на недавний фильм Юрия Дудя о Кремниевой долине¹¹. Статья Дурова, посвященная «недостаткам Америки», называется «Семь причин не переезжать в Долину».

По мнению автора, сегодняшние США (помимо прочих подмеченных автором недостатков) представляют собой «жестокое полицейское государство» с высокими налогами и чрезвычайной дороговизной ведения высокотехнологичного бизнеса. Американский интернет-рынок — это «перегретый и зарегулированный сегмент мирового интернета, представляющий лишь 4% населения земли», — пишет Дуров.

Вывод автора: «США не является лучшим местом ни для жизни, ни ведения IT-бизнеса. … Права и свободы человека намного лучше защищены в странах Северной и Центральной Европы, а экономический рост в XXI веке сосредоточен в странах Азии».

Про регулирование рынка ценных бумаг и американскую судебную систему в этой статье ничего не говорится. Но, можно предположить, запрет властями США любимого проекта предпринимателя, причем на довольно спорных основаниях, внес свой вклад в формирование у него мрачного образа страны, которую многие считают светочем свободы и демократии…

***

2 Роскомнадзор возобновил попытки заблокировать Telegram // Ведомости. 2019. 21 янв.

3 An investment contract is defined as “a contract, transaction or scheme whereby a person invests his money in a common enterprise and is led to expect profits solely from the efforts of the promoter or a third party.” S.E.C. v. W.J. Howey Co., 328 U.S. 293, 298–99 (1946)

4См.: Будылин С.Л. Дело о 48 апельсиновых деревьях, или При чем здесь блокчейн // Журнал РШЧП. 2018. Вып. 2. С. ___.

5United States v. Zaslavskiy, No. 1:17-cr-00647 (E.D.N.Y Nov. 18, 2018) (sentence).

6Будылин С. Дело об алмазной криптовалюте, или ФБР против эксплуататоров // Zakon.ru. 2019. 29 апр.

7FORM D. Notice of Exempt Offering of Securities. Feb. 13, 2018.

8SEC v. Telegram Group Inc., No. 1:19-cv-09439-PKC, Doc. No. 234 (S.D.N.Y. Apr. 1, 2020)

9Дуров закрыл блокчейн-проект TON // Хабр. 2020. 12 мая.

10Опубликован код Telegram Open Network и связанных P2P и блокчейн технологий // OpenNET. 2019. 9 сент.