Блог Сегея Будылина на Zakon.ru
Из практики Адвокатского бюро «Бартолиус». В этом деле Бюро пришлось отстаивать свои собственные интересы…
Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 20.12.2018 № Ф04-3128/2018 по делу № А27-12311/2017
В этом деле, дошедшем пока что до первой кассации, московская юридическая фирма пыталась установить в реестре требований кредиторов сибирской компании-банкрота свое требование по оплате ранее оказанных компании юридических услуг. Однако суд радикально урезал сумму требования, сославшись на то, что в Сибири за юридические услуги столько не берут. В качестве законного основания своего решения суд указал на статью АПК, где говорится о том, что судебные расходы подлежат взысканию с проигравшей стороны лишь «в разумных пределах». Ссылка в данном контексте выглядит довольно странно…
Действующие лица и исполнители: Общество: ЗАО «ЧЕК-СУ.ВК» (Междуреченск, Кемеровская область);
Московские юристы: Адвокатское бюро «Бартолиус»;
Завод: Енисейский ферросплавный завод;
Местные власти: Администрация Шуваевского сельсовета (Емельяновский район Красноярского края);
Суды: Арбитражный суд Кемеровской области, Седьмой арбитражный апелляционный суд, Арбитражный суд Западно-Сибирского округа
Общество мечтало построить завод ферросплавов в Восточной Сибири, но никак не могло получить для этого необходимых разрешений от государственных органов. Местные активисты выступали против строительства, ссылаясь на экологические риски, и власти не спешили с оформлением бумаг. Тогда общество решило сделать сильный ход. Оно наняло дорогих московских юристов, чтобы те через суд заставили местные власти дать разрешение на строительство! Конечно, на месте можно было найти адвокатов и подешевле, но скупиться смысла не было: в случае удачи все затраты окупятся сторицей. Москвичи с энтузиазмом взялись за дело. Они вели переговоры с клиентом, составляли процессуальные документы, летали в Иркутск для участия в судебных заседаниях. Конечно, за все это клиенту выставлялись счета по расценкам фирмы. Дело, однако, шло с переменным успехом. В первой инстанции требования удовлетворили; во второй решение отменили и обязали администрацию сельсовета «рассмотреть заявление общества о выдаче разрешения» (а общество хотело, чтобы обязали это заявление удовлетворить!); кассация, выслушав доводы московских адвокатов, это постановление отменила и направила дело на новое рассмотрение. В этот момент общество, то ли недовольное московскими адвокатами, то ли, наоборот, решив, что дальше и само справится, отказалось от их услуг. К сожалению или к счастью (смотря для кого), битву за разрешение на строительство общество в итоге проиграло. В конце концов судья ВС отказала [1] в передаче жалобы на рассмотрение экономколлегии.
В интересующем же нас деле обсуждалось вот что. Общество осталось должно довольно крупную сумму дорогим юристам: по актам сверки с учетом уплаченного аванса долг составил примерно 29 тыс. долларов в рублях по курсу. Впоследствии сумма время от времени подтверждалась отдельными допсоглашениями, но денег на уплату долга у общества никак не находилось. Шли годы. Несчастное общество, оставшись без вожделенного завода, впало в банкротство, так и не рассчитавшись с юристами. Ну что ж, юристы, как и положено, встали со своим требованием в очередь кредиторов. Вернее, попытались встать. Но тут их ждала неожиданность: суд безжалостно урезал их требование. Вместо 1,7 млн рублей (сумма долга по текущему курсу) в реестр включили требование на 84 тыс. рублей. Иначе говоря, сумму долга уменьшили в 20 раз! Подчеркну, что сумму уменьшили уже при включении в реестр. Можно себе представить, что от нее останется после того, как активы банкрота пропорционально разделят между всеми кредиторами… (Тут стоит пояснить, что основным кредитором общества-банкрота является Внешэкономбанк с требованием на 16 млрд рублей. Это примерно в 30 раз больше, чем стоимость имущества должника – и почти в 10 тысяч раз больше, чем размер требования дорогих юристов!)
Но почему же суд уменьшил сумму долга?Как поясняется в судебном акте апелляционной инстанции, «суд при определении стоимости оказанных услуг руководствуется минимальными ставками вознаграждений за отдельные виды юридической помощи, оказываемой по соглашениям адвокатами Кемеровской области, и размерами компенсаций командировочных расходов, утвержденными решением Совета Адвокатской палаты Кемеровской области» [2]. Так, за подготовку к судебному заседанию в Кемерово берут дневную ставку 7 тыс. рублей (тут суд отмечает, что «квалифицированному специалисту достаточно одного дня подготовки к судебному разбирательству»), а за командировку в Иркутск – 10 тыс. [3] Договор же с москвичами предусматривал несколько более высокие расценки… Московским юристам опять пришлось судиться в Сибири – на этот раз в банкротном процессе за свой собственный гонорар! Однако успех им не сопутствовал. В апелляции суд вообще намекнул, что задолженность «дутая»: «Требования, основанные только на подписанных между сторонами актах оказанных услуг с установлением сторонами стоимости оказанных услуг, могут повлечь создание искусственной кредиторской задолженности, нарушение прав кредиторов на удовлетворение их требований» [4]. Этот довод не выглядит особенно убедительным: ведь никто не заявлял о какой-либо аффилированности юридической фирмы с должником, или что услуги не оказывались, или что (например) московские юристы пытаются перехватить контроль над процедурой банкротства… В кассации этот довод уже не прозвучал, но взамен суд привел другой: судебные расходы должны быть ограничены разумными пределами! «По своей правовой природе денежные суммы, направляемые на оплату услуг адвокатов и иных лиц, оказывающих юридическую помощь (представителей), являются судебными расходами (судебными издержками) (статья 106 АПК РФ). По смыслу статьи 110 АПК РФ размер подлежащих взысканию судебных расходов (применительно к банкротству – установленного требования кредитора) ограничен их разумными пределами.» [5] На этом основании кассационный суд разрешил спор против московских юристов.
Действительно, практика урезания судебных расходов к «разумному» уровню давно сформировалась. Однако давайте вспомним, что именно говорится в упомянутой судом статье 110 АПК. «Расходы на оплату услуг представителя, понесенные лицом, в пользу которого принят судебный акт, взыскиваются арбитражным судом с другого лица, участвующего в деле, в разумных пределах.» [6] По процессуальному закону ограничение суммы гонорара юриста «разумными пределами» (что бы это ни значило) действует только при взыскании судебных расходов с процессуального оппонента! В данном же случае суд урезал не подлежащие взысканию судебные расходы, а сумму вознаграждения, установленную сторонами договора возмездного оказания услуг. Однако аргументы юристов о том, что положения процессуального закона о возмещении судебных расходов никак не применимы к отношениям сторон договора возмездного оказания услуг, не нашли понимания суда. По мнению кассации, этот аргумент основан на «ошибочном толковании статьи 781 ГК РФ» (где говорится, что заказчик обязан оплатить оказанные ему услуги в соответствии с договором). Ссылка заезжих юристов на свободу договора и недопустимость ограничения права сторон на определение его условий также была решительно отвергнута суровыми сибирскими судьями. Кассационный суд поучительно отмечает: «Включение необоснованной задолженности в реестр требований кредиторов должника в целях влияния на ход дела о банкротстве затрагивает не только частные интересы должника и его кредитора, но и всех иных кредиторов, вовлечённых в процесс банкротства, препятствуя справедливому рассмотрению дела о несостоятельности и окончательному его разрешению.» [7]
Насколько качественна аргументация, приведенная в судебном акте? На первый взгляд, она основана на очевидной ошибке в толковании процессуального закона. Но, может быть, есть какие-то другие аргументы, которые суд (как это порой бывает) держал в уме, но затруднился, постеснялся или поленился внятно сформулировать? Попробуем сделать эту работу за судей. Составим список теоретически возможных аргументов за и против уменьшения размера требования юристов и обсудим степень убедительности этих аргументов применительно к фактам данного дела.
1) Ссылка суда на п. 2 ст. 110 АПК очевидно несостоятельна. В этой статье речь идет о взыскании расходов на услуги представителя, понесенных лицом, в пользу которого принят судебный акт, с проигравшей спор стороны. По закону ограничению подлежит взыскиваемая с проигравшей стороны сумма. Норма не дает оснований для уменьшения размера долга самого заказчика юридических услуг. Ограничение суммы судебных расходов, взыскиваемой с проигравшей дело стороны, имеет вполне разумные политико-правовые основания: ведь сторона не может выбрать для оппонента юриста подешевле. Этого нельзя сказать о заказчике, который сам выбрал для себя юридическую фирму с высокими расценками.
2) Нормы закона о договоре возмездного оказания услуг не допускают произвольного изменения условий оплаты услуг, согласованных договором [8]. Заказчик не может отказаться от оплаты предоставленных ему услуг лишь потому, что их цена выше «минимальных ставок» конкурентов исполнителя. Закон также не дает суду правомочий на уменьшение долга заказчика на этом основании.
3) Судебная практика допускает отказ от оплаты или судебное уменьшение цены по действительному договору оказания услуг лишь в некоторых исключительных случаях. Сюда можно отнести, например, следующие ситуации: отсутствует акт приемки услуг [9];
юридические услуги оказаны некачественно [10]; «гонорар успеха»: вознаграждение по договору оказания юридических услуг поставлено в зависимость от принятия конкретного судебного решения [11]. Однако в данном случае ни одно из этих исключений не применимо.
4) Заказчик не обязан платить по договору, если договор признан недействительным по тому или иному предусмотренному законом основанию (сделка представителя в ущерб представляемому[12]; кабальная сделка [13]; крупная сделка или сделка с заинтересованностью и т.п.). Судебная практика также допускает признание сделок должника, совершенных в ущерб кредиторам, недействительными ввиду злоупотребления правом (со ссылкой на статьи 10 и 168 ГК) [14]. Однако ни одно из этих оснований в данном деле не заявлялось и не доказывалось. Сама же по себе крупная сумма сделки не является основанием для признания сделки недействительной.
5) Суд в некоторых ситуациях может изменить условия договора, если эти условия «явно обременительны» для слабой стороны договора [15]. Однако эти основания в деле также не заявлялись и не доказывались.
6) Закон о банкротстве предусматривает несколько дополнительных оснований признания сделок недействительными («подозрительные сделки», «сделки с предпочтением») [16]. При наличии сомнений в обоснованности задолженности именно оспаривание сделки является надлежащей формой защиты интересов других кредиторов должника. Однако и эти основания в данном деле не фигурировали.
7) Судебная практика предъявляет повышенные требования к доказыванию реальности требований кредиторов, заявляемых при банкротстве должника. В еще большей степени это относится к сделкам с аффилированными лицами должника [17]. Однако в данном деле реальность оказания услуг и согласованность расценок по договору оказания услуг не оспаривались. Доказательства наличия и размера задолженности под вопрос не ставились. Аффилированность юридической фирмы с должником также отсутствует.
8) Перейдем от технических аргументов к политико-правовым и конституционно-правовым. Принцип свободы договора – основа гражданского права. Граждане и юридические лица свободны в заключении договора, а условия договора определяются по усмотрению сторон [18]. А раз так, то произвольное изменение судом согласованных сторонами расценок на услуги представляет собой незаконное вмешательство в свободу договора.
9) Конституционный Суд неоднократно признавал свободу договора одним из «гарантируемых государством прав и свобод человека и гражданина». Соответственно, ее ограничение возможно не иначе как федеральным законом и лишь «лишь в той мере, в какой это необходимо в конституционно значимых целях, включая защиту основ конституционного строя, прав и законных интересов других лиц» [19]. Соответственно, произвольный пересмотр судом условий договора не просто незаконен: он является неконституционным вмешательством в частные дела граждан.
10) Ссылка на интересы других кредиторов в банкротстве не оправдывает не основанного на законе изменения размера требований юридической фирмы. Юридическая фирма тоже является кредитором, имеющим те же права, что и другие кредиторы. Фундаментальным принципом банкротного права является равенство кредиторов [20]. Конституционный Суд по этому поводу отмечал: «При столкновении законных интересов кредиторов в процессе конкурсного производства … решается задача пропорционального распределения среди кредиторов конкурсной массы»[21]. Закон о банкротстве предусматривает определенные отклонения от принципа равенства кредиторов (несколько очередей кредиторов, преимущество текущих требований и т.п.), но в данном деле ни одно из них не применимо.
11) Аргументация, примененная судом, по-видимому, подразумевает, что урезанию к «разумному» уровню подлежат именно требования по договорам оказания юридических услуг, но не по другим договорам оказания услуг или каким либо иным договорам. Такая дискриминация юристов, не основанная ни на законе, ни на политико-правовых соображениях, противоречит как основам гражданского права [22], так и конституционным принципам [23].
12) Наконец, стоит отметить, что приведение расценок всех юристов к «минимальному» для данной местности уровню (пусть даже лишь при банкротстве заказчика) не способствует здоровой конкуренции на рынке юридических услуг и повышению качества юридических услуг.
Как и было сказано, фундаментальный принцип банкротного права – равенство всех кредиторов (во всяком случае, кредиторов одной очереди). Однако в России своя специфика. С учетом повального жульничества со стороны должников суды с сугубым подозрением относятся к любым сколько-нибудь необычным требованиям, заявляемым в банкротстве. В основном это относится к требованиям кредиторов, аффилированных с должником, или подозреваемых в аффилированности с должником. Закон не предусматривает явно возможности выведения таких требований за реестр, но на практике суды охотно это делают со ссылкой на то, что-де это требование «вытекает из участия» в обществе-банкроте [24]. Точнее, при наличии минимальных признаков аффилированности на кредитора возлагается бремя доказывания того, что его требование не является «корпоративным» (что бы это ни значило) [25]. Само по себе правило о субординации займов от аффилированных лиц остаётся дискуссионным. Однако, кажется, до сих пор такая дискриминация не распространялась на какие-либо отдельные категории независимых кредиторов. Да, при включении требований любых кредиторов в реестр суды склонны проявлять повышенную подозрительность (а вдруг задолженность «нарисованная»?), но если нет сомнений в подлинности долга, его размер уже не пересматривается. И вот теперь оказывается, что на юристов принцип равенства кредиторов не распространяется! Замечу, что для врачей, связистов, программистов и т.п. никаких ограничений на сумму вознаграждения, по-видимому, нет: ведь в статье АПК, на которую ссылается кассационный суд, речь идет только о «судебных расходах». Представляется, что этот дискриминационный подход не имеет оснований в законе и, скорее всего, нарушает конституционные права юристов. Что касается интересов других кредиторов, то, как можно предположить, их требования также по большей части происходят из договоров, заключенных на согласованных сторонами условиях. Нет очевидных оснований для того, чтобы урезать одни требования к «минимальному» уровню, а другие оставлять в неприкосновенности. Если есть какие-то сомнения в правомерности сделки, то надлежащей формой защиты других кредиторов будет оспаривание сделки по одному из предусмотренных законом оснований. А вовсе не произвольное изменение цены сделки! И, разумеется, наличие оснований для оспаривания подлежит полноценному доказыванию.
Впрочем, споры по поводу гонорара дорогих юристов, кажется, еще не закончены. Если дело дойдет до Верховного Суда, интересно будет почитать, что он понимает под «судебными расходами». А также что он думает о принципах свободы договора и равенства всех перед законом…
[1] Определение ВС РФ от 09.12.2014 № 302-КГ14-4954 по делу № А33-103/2012.
[2] Постановление Седьмого ААС от 28.09.2018 по делу № А27-12311/2017.
[3] Там же.
[4] Там же.
[5] Постановление АС Западно-Сибирского округа от 20.12.2018 по делу № А27-12311/2017.
[6] П. 2 ст. 110 АПК РФ.
[7] Там же.
[8] См. п. 1 ст. 781 ГК РФ.
[9] Постановление Президиума ВАС РФ от 14.11.2006 № 8259/06 по делу № А40-38670/04-63-424.
[10] Постановление Президиума ВАС РФ от 24.09.2013 № 4593/13 по делу № А41-7649/2012.
[11] См., например: п. 6 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 05.12.2007 № 121; Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 17.02.2015 № 14-КГ14-19. (Политико-правовая обоснованность этого ограничения представляется спорной.)
[12] П. 2 ст. 174 ГК РФ.
[13] П. 3 ст. 179 ГК РФ.
[14] См., например: Карапетов А. Применение ст. 10 и cт. 168 ГК как основание недействительности сделки: резервный вариант защиты от злоупотребления правом или фактор дестабилизации оборота? // Zakon.ru. 12.07.2017. URL:https://zakon.ru/blog/2017/7/12/primenenie_st10_i_st168_gk_kak_osnovanie_nedejstvitelnosti_sdelki_rezervnyj_variant_zaschity_ot_zlou.
[15] Ст. 428 ГК РФ.
[16] Ст. 61.1-61.9 Закона о банкротстве.
[17] См., например: Определение СКЭС ВС РФ от 04.06.2018 № 305-ЭС18-413 по делу № А40-163846/2016; Определение СКЭС ВС РФ от 20.09.2018 № 305-ЭС18-6622 по делу № А40-177314/2016.
[18] П. 2 ст. 1, ст. 421 ГК РФ; см. также п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16.
[19] Постановление Конституционного Суда РФ от 27.10.2015 № 28-П.
[20] См., например: Определение СКЭС ВС РФ от 27.02.2017 № 301-ЭС16-16279 по делу № А11-9381/2015 («правоотношения, связанные с банкротством, основаны на принципе равенства кредиторов, требования которых относятся к одной категории выплат (пункт 4 статьи 134 Закона о банкротстве)»).
[21] Постановление Конституционного Суда РФ от 12.03.2001 № 4-П.
[22] П. 1 ст. 1 ГК РФ.
[23] Ст. 19 Конституции РФ.
[24] Ст. 2 Закона о банкротстве.
[25] См., например: Будылин С.Л. Стандарты доказывания в банкротстве // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2018. № 11. С. 130-158.
Источник: https://zakon.ru/blog/2019/4/17/delo_o_dorogih_yuristah_ili_chto_takoe_sudebnye_rashody#_ftnref3
