Верховный Суд РФ рассмотрит дело о праве должника во время процедуры банкротства передать в залог имущество, которое, по мнению должника, не подлежит включению в конкурсную массу (305-ЭС24-18797/А41-78725/23).
Фабула дела проста: по заявлению должника суд признал его банкротом. Через пару дней должник заложил свою 1/3 долю в квартире совместно с иными сособственниками в обеспечение исполнения их обязательств по договору займа, заключенному в этот же день. Финансовый управляющий (ФУ) решил оспорить данную сделку, так как должник не запрашивал его согласия на залог конкурсной массы. Суды трех инстанций поддержали позицию ФУ. После подачи жалобы займодавца-залогодержателя дело дошло до ВС.
В этом деле много парадоксов:
Ни один кредитор не подал заявление в реестр требований кредиторов (процедура без кредиторов!), за исключением займодавца, чье требование суд признал текущим. Это, впрочем, отдельный вопрос — «почему требование признано текущим?», на который почему-то никто из участников дела о банкротстве не дал ответа, так как на определение жалобы не подавались;
— ФУ не разрабатывал положение о продаже имущества и не проводил торги, хотя полагал, что доля в квартире является конкурсной массой;
— Дело о банкротстве должника завершено еще в сентябре 2024 года;
— В финальном отчете финансового управляющего доля в квартире обозначена как единственное жилье должника с применением к ней ст. 446 ГПК РФ. Так что же хотел ФУ, обжалуя залог, выиграв спор и далее не предприняв никаких действий? Загадка.
Что касается правовой проблемы дела, то она не столь сложная: должны ли суды придерживаться безоглядного формализма, требуя в обязательном порядке судебный акт об исключении из конкурсной массы единственного жилья, а при его отсутствии, не могут ли они самостоятельно, в рамках сопряженного с этим вопросом обособленного спора, прийти к выводу, что объект залога является единственным жильем должника?
Ответ, на наш взгляд, очевиден — формализм недопустим. Согласно п. 5 ст. 213.25 Закона о банкротстве ничтожными признаются только те сделки, которые должник совершил без согласия ФУ и которые касаются только конкурсной массы. Если же основным вопросом в споре о действительности сделки является то, входит ли объект сделки в конкурсную массу должника, то суды обязаны исследовать этот вопрос, возложив бремя доказывания на соответствующие стороны. В настоящем деле, которое ВС рассмотрит 10 марта 2025 года, суды уклонились от подобного ведения процесса, что и привлекло внимание ВС.
