В нем оказалась копия отказного определения по поданной нами жалобе (без живой подписи Зорькина, но с печатью КС), сопроводительное письмо (с живой подписью главы секретариата КС, но без печати), а также справка на возврат госпошлины (с гербовой печатью). Плюс те документы, которые мы сами ранее подавали в КС.
Приложенный нами диск с лицензионной копией фильма (на английском) вернулся нераспечатанным.
Впрочем, я узнал о фиаско почти две недели назад – в результате ежедневного мониторинга сайта КС. (Увы, подписаться на информацию по делу на сайте КС невозможно…)
***
Фото: Постер фильма «Смерть Сталина»
Источник: Сайт кинотеатра «Пионер»
***
Я уже писал здесь о подаче жалобы в Конституционный суд по поводу запрета фильма «Смерть Сталина». Так вот, Конституционный Суд отказался рассматривать жалобу по существу.
Соответствующее определение КС появилось на сайте суда 18 октября, но датировано 2 октября. См. Определение Конституционного Суда РФ от 02.10.2019 N 2641-О.
КС признал, что суды не применяли большинства из оспариваемых норм в деле заявителя (хотя ссылки на эти нормы в судебных актах имеются). КС также счел, что фактический запрет фильма не нарушил прав кинотеатра, где этот фильм демонстрировался, поскольку «данное решение было принято не в отношении заявителя, а в отношении другого лица и, соответственно, его прав не затрагивает и не нарушает».
По просьбам читателей блога вывешиваю здесь полный текст конституционной жалобы «Пионера» (с любезного согласия заявителя).
Однако вначале – небольшое вступление о предыстории конституционной жалобы.
Сразу отмечу сопричастных.
Весь процесс «Пионера» шел под руководством и при непосредственном участии управляющего партнера АБ «Бартолиус» Юлия Тая. У мирового судьи и в арбитражном суде процесс вели адвокат Сергей Гревцов и юрист Софья Сегал. Я подключился к делу уже на самой последней стадии: писал жалобу в Конституционный Суд под чутким руководством Юлия Тая.
***
Все началось с того, что Минкульт за два дня до начала показа фильма отозвал ранее выданное им же прокатное удостоверение на фильм. Несмотря на это, 25 января 2018 года «Пионер» начал демонстрацию фильма в соответствии с расписанием.
На следующей день в кинотеатр нагрянула с проверкой прокуратура. Предмет проверки был сформулирован как возможные нарушения законодательства, но, по сути, речь шла о проверке на экстремистскую деятельность. В этот момент к делу и подключилось АБ «Бартолиус». Проверка в итоге закончилась ничем: никаких нарушений прокуратура не обнаружила.
Однако в тот же день в кинотеатр явились и сотрудники самого Минкульта, составившие протокол об административном правонарушении. Показ фильма, конечно, пришлось прекратить (всего его успели показать три раза).
Материалы дела об административном правонарушении были направлены в суд. В деле было довольно много процессуально сомнительных, мягко говоря, моментов. Так, в какой-то момент Минкульт отозвал материалы дела из суда, а затем снова направил их туда в «усовершенствованном» варианте. Однако на мирового судью, а равно и на суд апелляционной инстанции, аргументы защиты даже в личном изложении Юлия Тая впечатления не произвели. В итоге кинотеатр оштрафовали на 280 тыс. рублей.
Тогда «Пионер» оспорил в арбитражном суде решение Минкульта об отзыве прокатного удостоверения – то есть фактически о запрете того фильма, который показывал «Пионер».
В суде состоялся, помимо прочего, забавный спор о том, а было ли вообще такое решение. Дело в том, что решения Минкульта как документа, судя по всему, просто не существовало, несмотря на устные уверения представителей Минкульта в обратном. Во всяком случае, оно так и не было предъявлено в суде. То есть уполномоченный чиновник принял это решение усилием мысли, не утруждаясь письменным оформлением, а тем более мотивировкой. Подписал он лишь уведомление прокатчика об отзыве удостоверения.
Так или иначе, суды всех инстанций отказались признать запрет фильма незаконным. Основным аргументом стал довольно абсурдный тезис (к которому впоследствии присоединился и КС) о том, что-де интересы кинотеатра не были затронуты запретом демонстрируемого им фильма. Однако суд апелляционной инстанции также активно ссылался на нормы об отзыве прокатных удостоверений, а также закона об экстремизме, что в дальнейшем и стало основанием для оспаривания конституционности этих норм.
После отказного определения судьи ВС в арбитражном споре «Пионер» и решил обратиться в Конституционный Суд.
Пойдет ли «Пионер» в ЕСПЧ, пока не знаю. Хотя там-то, с учетом давно сложившейся практики ЕСПЧ, победа заявителю, по существу, гарантирована…
***
Жалоба получилась объемистой: 75 страниц, не считая копий судактов, извлечений из материалов дел и прочей технической информации. Для удобства читателей (включая судей КС, но не ограничиваясь ими) я разделил жалобу на несколько логических частей.
Часть 0. Технический текст, содержащий формально необходимые элементы жалобы (пожалуй, может быть интересен лишь узким специалистам) (6 страниц).
Часть 1. Неформальное резюме сути жалобы, без ссылок на законы и другие источники (доступно широкому кругу читателей) (8 страниц).
Часть 2. Подробное описание обстоятельств дела и правовых аргументов заявителя, со всеми необходимыми ссылками (может заинтересовать юристов) (29 страниц).
Приложение 1. Справка по практике КС (15 страниц).
Приложение 2. Справка по практике ЕСПЧ (17 страниц).
Прилагаю в виде архива все пять этих частей жалобы (смотреть в конце страницы в разделе «Приложенные файлы»).
Кроме того, размещаю прямо здесь, в тексте блога, Часть 1 жалобы (неформальное резюме).
***
Часть 1. Краткое изложение
Содержание
***
ЦЕНЗУРА (лат. censura) — контроль официальных властей за содержанием, выпуском в свет и распространением печатной продукции, содержанием и исполнением (показом) сценических постановок, радио- и телевизионных передач, а иногда и частной переписки (перлюстрация), с тем, чтобы не допустить или ограничить распространение идей и сведений, признаваемых этими властями нежелательными или вредными.
Большой юридический словарь. М.: 2003.
Скандальная история с выдачей и последующим отзывом Минкультом прокатного удостоверения на показ сатирического фильма «Смерть Сталина» широко известна.
Заявитель в этом деле – общество, оштрафованное мировым судьей за трехкратный показ фильма в кинотеатре «Пионер» после отзыва удостоверения. Желая доказать незаконность наложенных на него санкций, общество оспорило в арбитражном суде решение Минкульта об отзыве прокатного удостоверения.
Однако арбитражный суд отказал в иске, сославшись на то, что решение Минкульта не затрагивает права общества, поскольку прокатное удостоверение было выдано другой организации, и у нее же было отозвано. А именно, оно было выдано кинопрокатной компании, по договору с которой общество показывало фильм. Апелляция также определила, что Минкульт отозвал прокатное удостоверение с полным соблюдением установленной процедуры. Кассация оставила в силе судебные акты нижестоящих судов. Судья Верховного Суда отказалась передать дело в коллегию ВС для пересмотра.
Заявитель полагает, что его конституционные права нарушаются теми нормативными актами, на которых основаны принятые судами решения по его делу.
Очевидно, что имущественные интересы заявителя были напрямую затронуты применением этих нормативных актов. Помимо уплаты штрафов и возврата денег за ранее проданные билеты, следует иметь в виду также потерю потенциального дохода от показа фильма. Мало того, если бы суды сочли нарушение «повторным» (а фильм был показан три раза), то деятельность заявителя могла быть вообще приостановлена!
Соответственно, данные нормативные акты затрагивают свободу предпринимательской деятельности заявителя и его право на частную собственность.
Кроме того, было затронуто право заявителя на распространение информации.
Заявитель заинтересован в поддержании в России свободы слова в целом и свободы политической сатиры в частности. Помимо всего прочего, это позволит заявителю получать доход от показа сатирических фильмов, даже когда они покажутся кому-то неприятными. Сегодня эти возможности для заявителя ограничены действующей системой цензуры (предварительного одобрения госорганом) демонстрируемых в прокате фильмов.
Следует также отметить, что суды отказались по существу рассматривать обоснованность запрета на фильм, за показ которого был наказан заявитель. Это нарушило право заявителя на судебную защиту (см. ниже более подробное обсуждение).
Таким образом, права и свободы заявителя затронуты нормативными актами, регулирующими порядок выдачи и отзыва прокатного удостоверения. Однако это еще не предрешает вопроса о том, соответствуют ли эти нормативные акты конституции. Рассмотрим эти нормативные акты и то, как они применялись в деле заявителя.
Согласно Закону о кинематографии, прокат и показ фильма без предварительного получения прокатного удостоверения, вообще говоря, запрещен. На основании этого закона Правительство в порядке делегированного регулирования установило правила выдачи, а также отказа в выдаче и отзыва прокатных удостоверений на фильмы.
Согласно этим правилам, одним из оснований отзыва удостоверения является «выявление при публичной демонстрации фильма материалов, содержащих информацию, распространение которой запрещено законодательством Российской Федерации».
Одно из оснований запрета распространения информации по российскому закону – то, что эта информация является «экстремистскими материалами» в смысле Закона о противодействии экстремистской деятельности. В том числе сюда относятся материалы, «содержащие пропаганду неполноценности человека по признаку его социальной и национальной принадлежности».
Кроме того, уголовный закон запрещает действия (включая, очевидно, распространение информации), направленные на возбуждение ненависти и вражды, а также на унижение достоинства человека по признакам национальности, происхождения и др.
Согласно Конституции, в России цензура запрещена. Как известно, цензура – это система государственного надзора за содержанием СМИ, художественных произведений или частной переписки для недопущения распространения сведений, признаваемых властями нежелательными. Кроме того, Конституция гарантирует право на предпринимательскую деятельность.
Однако, согласно Конституции, права и свободы (включая и свободу слова) могут быть ограничены федеральным законом – но только в той мере, в какой это необходимо для защиты других конституционных ценностей: прав других лиц, безопасности государства и др.
Основное содержание конституционного права – нахождение баланса между конкурирующими конституционными интересами различных лиц. Лишь это позволяет определить, являются ли введенные законом ограничения прав и свобод «необходимыми».
В данном деле необходимо найти баланс между легитимным интересом заявителя в распространении информации и ведении предпринимательской деятельности, с одной стороны, и теми публичными интересами, которые предположительно защищает действующая система выдачи и отзыва прокатных удостоверений, с другой стороны.
Конституция также гарантирует право на судебное разбирательство. В отличие от большинства других конституционных прав, это право не подлежит ограничению.
Система, предполагающая обязательное получение предварительного разрешения государственного органа для проката фильма по определению является цензурой. Очевидно также, то она ограничивает право на предпринимательскую деятельность. Система введена федеральным законом. Остается разобраться, являются ли установленные законом правила одобрения и запрета проката фильмов «необходимыми» для защиты других конституционных ценностей.
Сама по себе обоснованность запрета на распространение, например, экстремистских материалов заявителем сомнению не подвергается. Однако подобные запреты не должны оставляться на ничем не ограниченное усмотрение чиновников.
Очевидно, признание материалов запрещенными должно предусматривать некую процедуру проверки этих материалов на предмет соответствия установленным законом критериям. Для обеспечения баланса конституционных прав огромное значение имеет именно процедура определения того, содержит ли данный фильм запрещенную информацию.
Действующие правила отзыва прокатного удостоверения, установленные правительством, предусматривают «выявление» такой информации «при публичной демонстрации фильма». Более подробно процедура, предопределяющая запрет проката фильма, нормативным актом не описана.
То есть норма, описывающая ключевую цензурную процедуру, сформулирована довольно туманно. Посмотрим, как эта норма была применена на практике в рассматриваемом деле.
История принятия решения Минкульта о запрете фильма «Смерть Сталина» во многом покрыта мраком неизвестности. Именно поэтому она требует подробного обсуждения.
Несмотря на все усилия заявителя, ему не удалось истребовать копию спорного решения об отзыве прокатного удостоверения в ходе судебных разбирательств. В материалах дел есть лишь копия уведомления прокатчику об отзыве удостоверения, где упоминается «решение» об отзыве лицензии, но не реквизиты этого решения.
Предположительно, уполномоченный чиновник принял это решение мысленно, то есть без документального оформления и мотивировки. Если так, это лишает любых заинтересованных лиц, включая заявителя, практической возможности оспаривать это решение в суде. Впрочем, отказ Минкульта от предъявления копии решения, если таковое существует в письменном виде, в равной степени лишает заявителя такой возможности.
На чем же было основано это решение?
Представитель Минкульта в процессуальных документах по делу заявителя сообщает, что «обращение … о необходимости отзыва прокатного удостоверения» было инициировано Общественным советом при Минкульте «по результатам прошедшего в Минкультуре России публичного показа». В «публичном показе» участвовали сами члены Общественного совета, а также «видные деятели кино, представители общественных организаций». Подробнее принципы селекции участников этого «публичного показа» в документе не раскрываются.
Из факта проведения упомянутого «публичного показа» процессуальный представитель Минкульта делает вывод (затем дословно, включая опечатку, воспроизведенный апелляционным арбитражным судом), что «прокатное удостоверение отозвано Минкультуры России при соблюдении установленной административной процедуры и основано [sic] на нормах права».
Копия обращения Общественного совета к министру культуры имеется в процессуальных документах. По словам Общественного совета, по результатам обсуждения после показа «установлено», что фильм содержит запрещенную информацию. А именно, фильм направлен «на возбуждение ненависти и вражды, на унижение достоинства российского (советского) человека, пропаганду неполноценности человека по принципу его социальной и национальной принадлежности». Кто конкретно «установил» факт наличия запрещенной информации, и каким образом, в документе не сообщается. Предположительно, это заключение Общественного совета и иных допущенных на показ лиц, принятое неизвестным заявителю числом голосов.
Так или иначе, в итоге председатель Общественного совета лишь «рекомендует» (в документе написано «рекомендую» в единственном числе, хотя он подписан также и заместителем председателя) министру культуры отозвать прокатное удостоверение «на время расширенной общественной экспертизы». То есть несмотря на то, что представитель Минкульта в процессуальных документах ссылается на обращение Общественного совета как на едва ли не бесспорное основание запрета фильма, речь идет лишь о рекомендации и к тому же лишь о временном запрете.
Сам министр культуры сообщал прессе уже после отзыва удостоверения: «Генпрокуратура проводит экспертизу… Экспертиза если будет положительная – значит выдадим удостоверение, отрицательная – не выдадим удостоверение. Все очень просто». Однако Генпрокуратура в ответ на запрос адвокатов заявителя сообщила, что «Генеральной прокуратурой Российской Федерации проведение экспертных исследований фильма «Смерть Сталина» не инициировалось». Излишне упоминать, что прокатное удостоверение фильму так и не вернули.
У заявителя нет информации о проведении Минкультом или другими государственными органами каких-либо экспертиз на предмет содержания в фильме запрещенных материалов. У заявителя также нет сведений о проведении «расширенной общественной экспертизы» (что бы это ни значило), упомянутой в обращении Общественного совета.
Насколько известно заявителю, фильм не признавался «экстремистским материалом» в судебном порядке. В федеральном списке экстремистских материалов фильм не значится. Также нет судебных решений о том, что фильм направлен на «возбуждение ненависти» или «унижение достоинства».
По-видимому, решение о запрете фильма было принято произвольным решением чиновников Минкульта без соблюдения какой-либо конкретной процедуры установления наличия или отсутствия в фильме запрещенной информации. Вряд ли можно считать такой процедурой формальное проведение «публичного показа» фильма отобранным по неясным критериям людям, по итогам которого председатель Общественного совета написал некую рекомендацию.
Если верить объяснениям Минкульта, запрет фильма был основан на обращении Общественного совета. Однако обращение не имеет обязательного для Минкульта характера. По-видимому, дело в том, что Минкульт солидаризируется с теми мнениями, что были выражены в обращении. Что же это за мнения?
Согласно обращению, фильм – «пасквиль на историю нашей страны, злобная и абсолютно неуместная якобы «комедия», очерняющая память о наших гражданах, победивших фашизм».
Эти формулировки навевают самые мрачные исторические воспоминания: о процессах советских диссидентов и т.п. Если следовать этой логике, придется признать, что сатира на Гитлера – это «пропаганда неполноценности» немцев, сатира на Трампа – это «пропаганда неполноценности» американцев и т.д.
Очевидно, что перед нами эмоциональная реакция авторов обращения на фильм, который им неприятен. Безусловно, авторы обращения имеют право на это мнение. Однако то, что произведение искусства кажется кому-то неприятным или даже оскорбительным, не является конституционно оправданным поводом для запрета произведения. Политическая сатира всегда неприятна для носителей той политической линии, которую высмеивает сатирическое произведение. Именно в этом и состоит смысл сатиры!
Что касается уголовно-правовых квалификаций, содержащихся в обращении («возбуждение ненависти», «экстремизм» и т.п.), они также являются лишь частным мнением авторов обращения. Ведь авторы обращения (а равно и чиновники Минкульта) не наделены законным правом давать подобные квалификации. Это прерогатива судов.
Таким образом, обжалуемые нормативные акты устанавливают систему предварительной цензуры, то есть государственного допуска фильмов к прокату. По букве закона эта система предназначена для недопущения распространения информации, которая запрещена законом.
Однако действующие нормативные акты не предусматривают какой-либо конкретной процедуры установления того, есть ли в фильме такая запрещенная информация. Роль суда в этом не предусмотрена. По сути, решение принимается уполномоченным чиновником Минкульта произвольно, лишь с формальной ссылкой на результаты «публичного показа».
Мало того, на практике Минкульт не утруждает себя формулированием мотивировки запрета фильмов, что, помимо прочего, осложняет обжалование запрета.
Эта система создает идеальные условия для запрета чиновниками фильмов, содержащих политические высказывания, с которыми чиновники не согласны.
Действующая в России система цензуры кинофильмов не является необходимой в конституционном смысле. Она не отвечает требованиям соразмерности и пропорциональности.
Прежде всего, система предварительной цензуры фильмов (в виде предварительной выдачи прокатных удостоверений по усмотрению Минкульта) вообще неуместна в цивилизованном обществе. Для обеспечения соблюдения конституционно оправданных запретов на распространение той или иной информации вполне достаточно системы последующих наказаний за такое распространение. Ведь участники кинорынка, как правило, являются законопослушными коммерсантами, которые не склонны нарушать ясно установленные законом запреты.
Кроме того, действующая в России система селекции фильмов не обладает свойством формальной определенности. Так, в соответствующем пункте правил говорится лишь, что прокатное удостоверение отзывается при выявлении информации, «распространение которой запрещено законодательством». Это правило не является в достаточной степени определенным. Законов в России много, и довольно сложно предугадать, какой из них сочтет нарушенным Минкульт при запрете фильма.
Процедура запрета фильмов (как в случае отзыва, так и в случае изначального отказа в выдаче прокатного удостоверения) не предусматривает никаких публичных процедур для независимой оценки интересов и аргументов всех имеющих отношение к делу лиц. Между тем этот запрет затрагивает интересы множества людей и организаций, в том числе зрителей, прокатчиков и демонстраторов фильмов (таких как заявитель).
По сути, Минкульт запрещает фильмы по своему свободному усмотрению. Невозможно принять всерьез формальную ссылку Минкульта на некое письмо с требованием запрета фильма, которое ни к чему Минкульт не обязывает.
В результате открываются неограниченные возможности для злоупотреблений со стороны чиновников Минкульта. В том числе для политически мотивированных запретов, а также для обеспечения конкурентных преимуществ фильмам, симпатичных чиновникам.
Так и случилось в настоящем деле: чиновники запретили фильм, содержащий злободневное политическое высказывание. Предположительно, именно несогласие с этим высказыванием и было реальной причиной запрета. Ведь чиновники не предприняли никаких попыток определить в судебном или хотя бы в экспертном порядке, действительно ли информация, содержащаяся в фильме, может быть квалифицирована как запрещенная законом.
Нет никаких признаков того, что вводя запрет на спорный фильм, чиновники действительно заботились о защите каких-либо легитимных интересов. По всей видимости, перед нами пример самой обычной политической цензуры.
Это именно тот результат, который авторы Конституции намеревались предотвратить, вводя в Конституцию положение о запрете цензуры.
Как уже говорилось, Минкульт запретил спорный фильм без его судебной оценки. Мало того, заявителю не удалось добиться такой оценки и постфактум.
Суды всех инстанций отказались исследовать по существу вопрос об обоснованности запрета фильма, за показ которого наказали заявителя. Суды, вопреки очевидности, сослались на то, что этот запрет не затронул интересов заявителя. А также на то, что Минкульт действовал в рамках своих формальных полномочий.
Первый аргумент (что интересы заявителя не затронуты запретом фильма) выглядит абсурдно. Как уже обсуждалось выше, материальные интересы заявителя были очевидным образом затронуты как наложенным на него штрафом, так и лишением возможности получить прибыль от демонстрации фильма. Не говоря уже об ущемленном конституционном праве заявителя на распространение информации.
Второй аргумент (что Минкульт действовал в рамках своих полномочий), по сути, означает отказ суда оценивать по существу обоснованность затрагивающих интересы граждан действий чиновников, коль скоро эти действия находятся в рамках формальных полномочий чиновников. Видимо, по логике судов, какими бы произвольными такие действия не были, обжаловать их в суде нельзя. А это и есть отказ в судебной защите.
Тем самым было нарушено право заявителя на судебную защиту.
Проблеме защиты острых политических высказываний, а прежде всего политической сатиры, от произвольного запрета со стороны государства посвящены бесчисленные решения конституционных судов различных стран, высших судов разных юрисдикций, международных судов по правам человека. Эти решения часто становятся важными вехами на пути развития права данной страны и общества в целом.
Практика Конституционного Суда РФ по вопросам свободы слова и информации пока что довольно скромная, а по вопросам цензуры вообще отсутствует.
Настоящее дело представляется кристально чистым примером произвольного ущемления государственными чиновниками свободы слова, а также свободы предпринимательства, по политическим мотивам.
Конституционный Суд имеет блестящую возможность принять эпохальное решение по этому делу, сделав важный шаг в развитии российского конституционного права и в целом в продвижении идей свободы и демократии в России.
Кроме того, в деле было нарушено право заявителя на судебную защиту, поскольку суды отказались по существу оценивать правомерность запрета фильма, за показ которого оштрафовали заявителя. Это также заслуживает внимания Конституционного Суда.
***
UPDATE:
Постфактум (то есть уже после возврата жалобы) добавлю то, что хотел написать с самого начала, но постеснялся.
«КС имеет возможность сделать важный шаг в развитии российского конституционного права и в целом в продвижении идей свободы и демократии в России. Или оставить все как есть…»
***
Приложенные файлы
***