Советник АБ «Бартолиус» Сергей Будылин проанализировал Определение ВС РФ № 306-ЭС24-6321.
Интересное – в некотором смысле – дело передано в коллегию по экономическим спорам Верховного Суда.
Муниципальное АО продало недвижимость некоему предпринимателю, а затем взяло часть этой недвижимости у него в аренду. Позже городская администрация оспорила продажу обществом недвижимости, ссылаясь на норму о недействительности сделки представителя в ущерб интересам общества при субъективной недобросовестности контрагента (п. 2 ст. 174 ГК).
Суды в трех инстанциях отказали в иске. Они пришли к выводу, что цена оспоренной сделки «находится в диапазоне рыночных цен» (отличие от экспертной оценки 25%), а также отклонили за недоказанностью довод истцов о «наличии сговора» предпринимателя с директором АО. А раз так, не доказан ни ущерб обществу, ни субъективная недобросовестность контрагента. Кроме того, суды сочли, что администрация пропустила годичный срок исковой давности.
Администрация пожаловалась в ВС. Ее ключевой правовой аргумент состоял в следующем:
«Администрация полагает необходимым применить при разрешении настоящего спора положения статей 10, 169 ГК РФ, поскольку оспариваемая сделка имеет пороки совершения применительно к статье 174 ГК РФ».
По мнению администрации, отклонение цены от рыночной было существенным (называют цифру 43%), и сговор имел место. Что касается срока исковой давности, он, заявляют они, составляет три года, а потому не пропущен.
Бесспорно, вся история с продажей и арендой выглядит довольно странно – но, схемы с обратной арендой могут применяться и в легитимных целях.
Для применения обсуждаемой нормы (п. 2 ст. 174 ГК) нужно доказать два факта: наличие ущерба обществу и наличие субъективной недобросовестности контрагента (сговора с директором или хотя бы знания о явном ущербе).
Мы с вами не знаем, были там ущерб и сговор или нет. Но, этого не знают и судьи ВС. Вопросы факта решают суды первых двух инстанций, а у второй кассации для этого нет ни правомочий, ни процессуальных инструментов. Никакое изучение материалов дела не заменит непосредственного исследования доказательств.
Нижестоящие суды решили, что ни ущерба, ни сговора не было. ВС обязан либо принять факты, установленные ими, либо отправить дело для повторного установления фактов со ссылкой на процессуальные нарушения в ходе доказывания.
В данном случае администрация вроде бы не ссылается на процессуальные нарушения. Ей кажется, что суды установили факты неправильно, и она перечисляет доказательства в пользу свой версии фактической картины. Если коллегия отменит решения нижестоящих судов на таких аргументах, это будет означать переоценку доказательств и пересмотр фактов дела.
Слегка замаскированный пересмотр фактов как в первой, так и во второй кассации – дело привычное. Гораздо поразительнее тот правовой аргумент, который выдвигает администрация и цитирует судья ВС – сделка порочна «применительно к статье 174», а потому ее надо признать ничтожной на основании статей 10 и 169.
Здесь стоит сказать пару слов о странном выражении «применительно к статье». Оно не имеет очевидного лексического смысла, но на птичьем языке российских судебных актов ее обычно используют в смысле «норма не особо подходит, но все же давайте ее применим». Что-то вроде применения нормы по аналогии. Кажется, это словоупотребление – продукт творчества какого-то безвестного автора из аппарата ВАС прошлого века.
Однако здесь заявитель пытается сказать нечто иное: фактические элементы нормы статьи 174 выполнены, а потому можно применить другие нормы – статью 10 (злоупотребление правом) и статью 169 («антисоциальные» сделки).
Практический смысл этого интеллектуального кульбита вполне понятен: заявитель пытается растянуть срок исковой давности с одного года (для оспоримых сделок по статье 174) до трех лет (для ничтожных сделок по статьям 10 и 169).
Не очень понятно, почему судья ВС вместо того, чтобы отправить заявителя изучать букварь, приходит к выводу, что «доводы администрации … заслуживают внимания» – с чем и передает дело в коллегию ВС…
