На международной научной сессии «Основные тенденции развития частного права: континентальный подход», прошедшей в 28-29 ноября 2024 года в Ереване, советник АБ «Бартолиус» Сергей Будылин представил доклад о новых типах объектов гражданского права, включая криптоактивы.
Когда-то люди знали лишь один тип имущества – вещи, то есть обладающие экономической ценностью физические объекты. Впоследствии в экономическом обороте появились и нематериальные – то есть, по сути, воображаемые – объекты, признаваемые правопорядком и обладающие экономической ценностью. Римское право уже признавало некоторые «бестелесные вещи» (например, долговые обязательства). Сегодня их именуют имущественными правами.
На протяжении последних двух тысячелетий гражданское право знало лишь эти два типа имущества – вещи и имущественные права. Англо-американский аналог – things in possession, things in action.
Между этими двумя видами имущества есть весьма существенная разница. Вещи состоят из атомов и молекул, а имущественные права нематериальны и вообще существуют лишь постольку, поскольку они признаются правопорядком. Вещью можно физически владеть и передавать ее вручением, а имущественные права передаются волеизъявлением в признаваемой правопорядком форме либо заменяющим его судебным актом. Для вещей различают владение и право собственности, а имущественным правом можно только обладать – в понимании данного правопорядка. (При этом, кстати, право собственности само является имущественным правом.)
На протяжении последних пары веков развитие гражданского оборота и гражданского права привело к тому, что в обороте появились новые виды имущества – безналичные деньги, акции и доли в капитале компаний, объекты интеллектуальной собственности. Однако все они укладывались в дихотомию «вещи – имущественные права». Так, российский закон относит документарные ценные бумаги к вещам, а бездокументарные – к имущественным правам.
Но вот в 2009 году в гражданском обороте появились объекты совершенно нового типа – биткойны. Вскоре к ним добавились и другие криптовалюты, а затем и другие виды криптоактивов (т. н. криптотокены).
Какое -то время могло казаться, что это всего лишь игрушки высоколобых айтишников, не имеющие серьезного значения для экономического оборота. Однако пару месяцев назад капитализация биткойна, то есть общая стоимость находящихся в обороте биткойнов, превысила общую стоимость находящихся в обороте рублей (включая наличные и безналичные). Теперь уже от проблемы теоретического осмысления криптоактивов вряд ли можно просто отмахнуться!
Мой главный тезис состоит в том, что криптовалюты и прочие криптоактивы не являются ни вещами, ни имущественными правами. На наших глазах впервые за два тысячелетия возник совершенно новый тип объектов имущества. Причем возник он не в результате развития права, а в результате развития технологий. Праву остается лишь осмыслять свершившийся факт.
Судите сами. С одной стороны, криптомонеты нематериальны – они существуют лишь в том смысле, что записи о их принадлежности содержатся в некоем децентрализованном реестре. В этом смысле они похожи на имущественные права. С другой стороны, обладатель криптомонеты физически контролирует ее сохранность и может передавать ее совершением определенных физических действий (нажатие определенных кнопок в программе-криптокошельке). Одним лишь волеизъявлением или даже судебным актом передать криптомонету невозможно.
Наконец, ценность криптомонет никак не связана с тем, упомянуты ли они в законе как объекты имущества – криптомонеты ценны сами по себе! В этом криптоактивы очень похожи на вещи.
Я бы предложил именовать криптоактивы «квазивещами». По аналогии с обычными вещами, для них можно ввести понятия «квазивладения» и «квазисобственности».
Хороший пример – похищение криптомонет жуликом, например, путем компьютерного взлома. «Квазивладельцем» монет является жулик, а «квазисобственником» остается жертва. Чтобы отобрать криптомонеты у похитившего их жулика, «квазисобсвенник» может предъявить ему «квазивиндикационный иск» об истребовании монет из незаконного «квазивладения». Ведь одного лишь признания права на монеты (как для имущественных прав) жертве явно будет недостаточно!
***
Помимо криптоактивов, в обороте сегодня появились и иные виртуальные объекты, над правовой природой которых имеет смысл задуматься. Например, виртуальные объекты в разного рода многопользовательских онлайн играх («волшебная маска» и т.п.). Если они имеют ценность для игроков, и их можно покупать и продавать, то это, несомненно, объекты имущества. Но к какому типу их отнести?
С одной точки зрения, виртуальный артефакт – это всего лишь имущественное право, сводящееся к набору требований к организаторам игры. Артефакт должен функционировать как описано в правилах, в противном случае организаторам можно предъявить иск.
Однако в отношениях между игроками виртуальные артефакты очень похожи на вещи. Их можно продать, подарить, выманить обманом – или даже заставить отдать под угрозой ножа в реальном мире (примеры в судебной практике имеются). Таким образом, «собственником» виртуального артефакта вполне может быть один человек, а «владельцем» – другой. В этом смысле они такие же «квазивещи», как и криптоактивы.
И если, допустим, организаторы игры находятся за пределами суда данной юрисдикции, а истец и ответчик находятся в этой юрисдикции, то «квазивиндикационный» иск может быть вполне разумным способом защиты интересов пострадавшего.
Пока что эти виртуальные объекты не приобрели столь большого экономического значения, как криптоактивы, но, возможно, все еще впереди.
***
Невозможность передачи криптомонеты одним лишь судебным актом связана с децентрализованным характером соответствующего реестра. Это значит, что этот реестр хранится на большом числе компьютеров (нод), контролируемых разными людьми.
Если число нод невелико и все они находятся в одной юрисдикции, то суд в принципе имеет возможность приказать всем нодам одновременно внести те или иные исправления в реестр, в том числе перевести криптомонеты с одного аккаунта на другой. Такие «малые» блокчейны действительно существуют – например, они применялись в РФ для электронного голосования.
Если же, допустим, нода в блокчейне всего одна, то мы получаем централизованный реестр, который, по сути, мало чем отличается от реестра банковских счетов клиентов, ведущегося на компьютере банка. Тогда у суда нет никакой проблемы с переводом монет: он просто прикажет держателю реестра совершить нужную запись.
С другой стороны, если число нод очень велико, и они находятся в разных юрисдикциях, суд не имеет практической возможности принудительно внести исправления в реестр. Именно благодаря этому виртуальный объект, запись о котором содержится в реестре, превращается в «квазивещь».
Если так, то можно говорить о целой непрерывной шкале виртуальных объектов имущества, в зависимости от степени судебного контроля над ними.
Если нода одна, то соответствующая криптомонета – это, по существу, чистое имущественное право ее обладателя против держателя реестра, которое может передаваться от одного лица другому в том числе судебным актом. Если нод тысячи, то соответствующая криптомонета – это чистая «квазивещь», которая сама по себе неподвластна правопорядку и его судам, а передается лишь физическими действиями обладателя нужного цифрового ключа.
И есть те объекты имущества, которые находятся где-то в промежутке между имущественным правом и квазивещью. Название для них пока еще только предстоит придумать…
***
Мы обсудили новые объекты гражданского права. Но прогресс не стоит на месте. Сэм Альтман пообещал нам, что уже в 2025 году будет создан «общий искусственный интеллект» – то есть ИИ, по возможностям примерно равный человеческому интеллекту или превышающей его.
Это дало бы реальную возможность создания не только новых объектов, но и новых субъектов гражданского права. Ведь Джон Локк еще в 17 веке говорил, что «если бы можно было найти обезьяну или какое-либо другое существо, одаренное разумом в такой степени, чтобы понимать общие знаки и делать выводы относительно общих идей, оно, несомненно, было бы подчинено закону и в этом смысле было бы человеком, как бы ни отличалось оно по своему внешнему облику от других существ с этим названием».
Так что, возможно, в следующем году мы будем обсуждать на этой конференции новых субъектов гражданского права – роботов, совершающих сделки от своего имени и за свой счет!
Полная версия публикации: https://zakon.ru/blog/2024/11/29/novye_obekty_grazhdanskih_prav_v_novom_tysyacheletii_kriptovalyuta_i_ne_tolko
