15 апреля на рассмотрение СКЭС ВС РФ передан вопрос о допустимости применения судебной неустойки к обеспечению доказательств (определение № 301-ЭС23-17393).
В споре о долях в праве собственности на здание суд откликнулся на ходатайство истца об обеспечении доказательств, обязав ответчиков предоставить доступ в спорное здание для проведения обмера помещений. В связи с неисполнением ответчиками определения суд взыскал с них в пользу истца судебную неустойку в размере 10 т.р. в день до фактического исполнения.
В определении о передаче есть указание на доводы кассационной жалобы о том, что за неисполнение определения суда об обеспечении доказательств должен взиматься судебный штраф, а общие положения об обязательствах (ст.308.3 ГК РФ) применению не подлежат.
Ситуация выглядит как конкуренция норм процессуального и материального права, однако, по мнению партнера Бюро Анны Смолы, конкуренция эта – иллюзорная.
Общеизвестно, что судебная неустойка получила закрепление в Гражданском кодексе РФ в целях побудить должника к своевременному исполнению обязательства в натуре и явилась следствием затруднительности исполнения судебных решений в порядке исполнительного производства. При этом Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 № 7 прямо указывает, что данная мера служит исполнению судебных актов (пункты 28, 31, 33).
В данном случае судебным актом, хотя и не по существу спора, выступает определение об обеспечении доказательств, его суть – также в совершении одних действий и воздержании от других (не препятствовать).
В статье 72 АПК РФ, посвященной обеспечению доказательств, не говорится о санкции в виде штрафа, но в части 3 указано, что «обеспечение доказательств производится арбитражным судом по правилам, установленным настоящим Кодексом для обеспечения иска». А в части 2 статьи 96 АПК РФ сказано, что за неисполнение определения об обеспечении иска может быть наложен штраф.
Таким образом, во-первых, статья 72 АПК РФ указания именно на штраф в качестве санкции не содержит. Во-вторых, правила АПК РФ, установленные статьей 96, совершенно не означают исключительности меры в виде штрафа, так как указывают на допустимость его наложения, причем в части 6 той же статьи упомянуто и возмещение убытков. Статья 119 АПК РФ о том, что судебные штрафы налагаются в случаях, предусмотренных Кодексом, также не означает, что в названных случаях кроме штрафа никакой другой ответственности быть не может.
Задача исполнения судебных актов, будь то решения или определения, является для правопорядка первостепенной. Астрент, или судебная неустойка – созданный нормами законодательства и разъяснениями Верховного Суда РФ, востребованный судебной практикой инструмент для понуждения обязанного лица к исполнению – тем более, если с этим не справляются приставы.
Выявление мнимого противоречия понижает значимость принципа общеобязательности и фактически поддерживает нарушителя, который умышленно не исполняет судебный акт. Обычно Верховный Суд РФ безжалостно наказывает такой «нигилизм», чтобы другим неповадно было, и требует уважения к воле суда, выражаемой в том числе в определении.
Противопоставление норм о судебной неустойке и судебном штрафе выглядит сугубо формалистичным, как дань уже подзабытому «правовому пуризму», традиционно осуждаемому высшей судебной инстанцией. Заинтересованное лицо в подобных ситуациях в итоге может оказаться в положении получившего «по сути издевательство»*, ведь астрент и есть современное наказание за волокиту в исполнении судебных актов.
Рассмотрение жалобы состоится 21 мая 2024 г. *Из «Заключительного слова …», произнесенного в 1921 году на X Всероссийской конференции РКП(б): «Где у нас приговоры народных судов за то, что рабочий или крестьянин, вынужденный четыре или пять раз прийти в учреждение, наконец, получает нечто формально правильное, а по сути издевательство? Ведь вы же коммунисты, почему же вы не организуете ловушки этим господам бюрократам и потом не потащите их в народный суд и в тюрьму за эту волокиту?» (В. И. Ленин)
